Последний ребенок в лесу - [24]
«На первый взгляд может показаться, что мир стая маленьким и понятным. Бедный маленький шарик под названием Земля, туристы запросто исходили тебя вдоль и поперек, словно лес или Центральный парк[37]. Не осталось ничего загадочного, мы везде побывали, все повидали, знаем все и обо всем. Мы этот шарик сделали, и теперь с ним покончено.
Все это правильно, но только на первый взгляд. И лишь тот, кто скользит по поверхности и видит по горизонтали, говорит нам, что мы везде побывали, все повидали и все знаем.
Ибо чем больше мы знаем вот так, поверхностно, тем меньше мы устремляемся в вертикальном направлении. Конечно, очень хорошо скользить по поверхности океана и говорить, что ты все о нем знаешь…
А ведь на самом деле наши прадедушки, которые никогда никуда не ездили, имели фактически больше представлений о мире, чем мы, все на своем веку повидавшие. Когда они, сидя в деревенской школе, слушали лектора и просматривали диапозитивы, у них и вправду дух захватывало перед тайной. Мы же, раскатывая на рикшах по Цейлону, думаем: „Я ожидал большего“. Мы действительно все знаем.
Но мы ошибаемся. Такое состояние всезнайства — результат видения мира через ту липкую бумагу, в которую обернула нас цивилизация. А за этой бумагой — мир, которого мы не знаем и узнать который так боимся».
Некоторые из нас, взрослых, замечают в себе это состояние всезнайства иногда в самые неожиданные моменты.
Тодд Мерримен, редактор газеты и заботливый отец, рассказал об одном очень показательном случае, происшедшем с ним во время путешествия с маленьким сыном: «Мы были в горах и проходили через поляну, — рассказывает он. — Я посмотрел на землю и увидел следы пумы. Свежие. Мы сразу же направились обратно к машине. И я увидел еще следы. Я был уверен, что только что их здесь не было. Пума ходила вокруг нас». То был миг напряжения и страха. Все его внимание сконцентрировалось на происходящем вокруг. Позднее он не мог вспомнить случая, чтобы все его чувства были до такой степени обострены. Возможная встреча обнажила в нем самом что-то дотоле неизвестное.
Каким же богатством настоящей жизни он и его сын ежедневно жертвуют ради погружения в малозначимую технологическую действительность? Сегодня Мерримен часто задается этим вопросом — обычно сидя перед монитором компьютера.
Для того чтобы понять, что наши чувства обеднели, совсем не обязательно встречаться с пумой. Фактически информационный век — это миф, хотя автор песен Пол Саймон и писал в своем творении: «Это дни миражей и чудес… Лазеры в джунглях» и тому подобное. Замкнутая в четырех стенах, наша жизнь кажется суженной, как будто она лишилась объемности, простора. Да, мы во всеоружии — каких только приспособлений у нас нет! Мобильные телефоны объединены с цифровыми камерами, связаны с ноутбуками, которые через спутник, висящий где-нибудь высоко-высоко над городом Мэйконом в штате Джорджия, передает нашу электронную почту в любую точку планеты. Конечно, многие из нас (я причисляю к ним и себя) неравнодушны ко всем этим штучкам. Но качество жизни измеряется не только тем, чего мы добиваемся, но и ценой, которую мы за это платим.
Вместо того чтобы меньше времени проводить в офисе, мы работаем еще и в Интернете. На проходящем неподалеку от моего дома шоссе есть рекламный щит, предлагающий банковские услуги в сети. Изображенная на нем энергичная молодая женщина за компьютером говорит: «Мой счет будет оплачен в 3 часа утра». Электроника проникает повсюду, ученые одной из лабораторий Массачусетского технологического института работают над созданием незаметных в доме компьютеров. В Нью-Йорке архитекторы Гизи и Мойган Харири трудятся над проектом цифрового дома нашей мечты, стены которого будут представлять собой LCD-мониторы.
Нас окружают электронные технологии, но мы тоскуем по природе — хотя бы искусственной. Несколько лет назад я познакомился с Томом Врубелем, основателем компании Nature, первой открывшей торговый центр по продаже искусственных растений, цветов и зверюшек. Продукция одного магазина (вскоре разросшегося в сеть, охватившую всю страну) была сориентирована в первую очередь на детей. В 1973 году Врубел и его жена Присцилла обратили внимание на то, что ориентированная на природу торговля приняла конкретное направление — все стремились добраться до самой природы. «Когда ты отправляешься в гору или куда-нибудь еще, что там, собственно, можно делать? Разве что пострелять или поймать что-нибудь, — пояснял Врубел. — Поэтому мы обратили особое внимание на книжки и всякие принадлежности, которыми можно пользоваться на природе».
Супруги Врубели попали в струю, они вовремя почувствовали то, что президент компании Natura Роджер Берген назвал «переходом от ориентации на активность в 1960–70-х к ориентации на знания в 80-е годы». Компания предложила покупателям имитацию природных чудес «для настроения» и поначалу ориентировалась в основном на детей. «Мы выбирали специальные прочные камни с вертикальным срезом, огромные арки. Это создавало ощущение, будто вы попадаете в каньон Йосемит
