Последний реанорец. Том VII - [2]

А во-вторых, взор практически сразу устремился за выпирающий живот обескураженной Ванессы. Магиня жизни оказалась беременна, и срок был уже довольно солидный. Мозги еще не успели сложить все неоспоримые факты воедино, как лицо тотчас скривилось, будто от зубной боли, а глаза закатились от дерьмового осознания ситуации.

Чтоб меня херувимы на свои копья света вознесли! Теперь мне понятно, о чем именно говорила Бездна. Дрянь!

‒ Ну привет, красавицы, ‒ усмехнулся кисло я, вновь разлепляя веки. ‒ По глазам вижу, что не ждали.

‒ Это действительно он… ‒ кивнула с нарастающей лучезарной улыбкой ла Валет, переглянувшись с лисицами.

‒ И всё такой же суровый грубиян и язва, ‒ вырвалось у Ванессы.

‒ А ты всё также не можешь держать свой длинный язычок за зубами, ‒ не остался я в долгу.

‒ Ха-ха-ха! ‒ рассмеялась заливисто целительница, прикрыв ладошкой губы. ‒ Это и вправду Лазарев.

А затем уже вдох спустя я оказался в объятиях Хельги под довольный и радостный смех остальных девушек.

‒ Живой… Пришел в себя… А мы уже… ‒ с покрасневшими глазами шептала фон Тек, лаская мои волосы и покрывая щеки поцелуями. ‒ Живой…

Отчего так гадко и в то же время приятно на душе?

‒ Сколько я провалялся овощем? ‒ потеплевшим тоном спросил я, пальцем убирая выбившийся локон из прически женщины.

‒ Год. Даже чуть больше… ‒ с расцветающей и обворожительной улыбкой на губах прошептала та. ‒ Если точнее, то год и тридцать пять дней.

Чтоб я сдох! Вот же сучья кровь!

‒ Уведомьте остальных! ‒ вдруг обернувшись к девушкам, громко заявила начальница службы безопасности. ‒ С кого начать вы сами знаете…

‒ Но прежде, чем вы начнете обо всём докладывать, ‒ резко отозвался я, прекращая начавшийся гвалт, отчего телодвижения лисиц замедлились и все присутствующие уставились на меня. ‒ Кто-нибудь подайте мне, наконец, воды, принесите зеркало и срочно узнайте, как сейчас себя чувствует Рита. Срочно!

* * *

Российская Империя. Санкт-Петербург.

Александровский дворец.

Тренировочной полигон Романовых.

Полчаса спустя…

Лёд и разлитая сила духа были повсюду. Появись сейчас на полигоне какой-нибудь незнакомец, то многие могли бы посчитать, что в радиусе нескольких десятков метров в начале жаркого лета вновь вернулась суровая и лютая русская зима, однако весь заснеженный и заледенелый пейзаж лишь своим присутствуем разбавлял силуэт высокого черноволосого мужчины, что был пропитан потом до самой нитки.

Ростислав Романов был в своей стихии. За минувший год будущий император Российской Империи изменился до неузнаваемости. Он заметно повзрослел, в глазах исчезло юношеское ребячество, а на смену ему пришел ледяной и колючий холод. Количество мышц на теле заметно увеличилось, однако один неоспоримый факт оставался неизменным. Парень так и не смог вернуться к возможному пику своих сил, а раны от амерских проклятий так и не покинули его тело до конца и продолжали медленно, но верно подтачивать организм цесаревича с каждым днём.

‒ Брат, дядя Мирослав говорил уже, что тебе лишний раз лучше не перенапрягаться. И я тебе об этом говорю, но уже не как сестра, а как целительница, ‒ подала сердитый голос Виктория, переглядываясь с Голициной, с которой пятью минутами ранее прекратила свои занятия по воинскому искусству, и всё это время те на пару наблюдали за действиями парня.

Каждый из Романовых и их приближенных знал, что нрав будущего императора кардинально переменился, и не сказать, что в лучшую сторону. А всему виной оказались обстоятельства Камчатской бойни по одну и по другую сторону пространственных врат на территории некогда истребленного древнего клана Ясака.

‒ Знаю, ‒ сухо отчеканил юноша, протяжно выдыхая и развеивая свои ледяные клинки, а также между делом подхватывая полотенце на границе рассеивающегося купола. ‒ Поэтому я уже закончил.

‒ Ростислав, не нужно так себя истязать, ‒ вдруг тихо добавила Марина, медленно подступая к мужчине и обхватывая его лицо своими руками. ‒ Ничего ведь уже не изменить. Не нужно себя так корить и истязать. Да и не думаю, что Настя оценит такое твоё поведение.

После слов любимой регаццы и стоило той упомянуть о Морозовой, как взгляд парня неуловимо потеплел и тот прохладными пальцами коснулся рук девушки.

‒ Знаю, Мариша, ‒ тихо обронил парень. ‒ Но будь я тогда чуточку сильнее, а не так жалок, то подобного могло и не произойти.

‒ Ты же ведь понимаешь, что Захар знал на что шёл?! Он ведь твой друг и исполнял свой долг перед империей. Тебе лишь всего-то и нужно, что вспомнить его последние слова, ‒ утешающе прошептала Голицына. ‒ К тому же он невероятный феномен даже среди всей знати. И по своему развитию мог бы потягаться с твоим отцом. Многие именно из-за этого его боятся до сих пор и желают ему смерти. Сам ведь знаешь, что за прошедший год страсти так и не улеглись.

‒ Ты права. Жаль только, что «мог бы», ‒ кивнул парень, повторив слова девушки. ‒ До меня только недавно дошли его слова, и я понял то, о чем он тогда говорил. Захар сказал, что возьмет всё на себя, а я, дурак, что-то бормотал тогда, что помогу ему. В итоге всё вышло так, как он и предсказал. Его заклеймили палачом, а я как цесаревич Романов вышел сухим из воды.