Последний реанорец. Том VII - [11]

‒ За что?! ‒ вдруг резко взбеленилась Потёмкина, оказавшись мгновенно подле меня, пока напуганная Алина пыталась найти зрительный контакт с Трубецким. ‒ Дедушка же…

‒ Увы, Прасковья Олеговна, ‒ пожал плечами жандарм, перебивая боярышню в зародыше спора и запуская руку во внутренний карман. ‒ Дела государевой канцелярии.

И без какого-либо смущения на виду у всех извлек приказ на арест столпа империи Лазарева с гербами, печатью и подписями самого императора и светлого князя.

‒ Нет-нет-нет, дедушка не мог… ‒ неверяще и в отрицательной манере покачала головой ужаснувшаяся княжна, попутно с этим в панике хватая меня за руку.

‒ Увы, Прасковья Олеговна, ‒ вновь повторился капитан. ‒ Дела государевой канцелярии.

‒ Нет, как же т…

‒ Хватит, ‒ негромко остановил я девушку со слабой улыбкой, продолжая поочередно играть в гляделки с напряженным Трубецким и не менее напряженным Решетниковым. ‒ Сергей Петрович, одна просьба, если вы не против. Время ведь у нас еще есть?

‒ Время есть, но что за просьба, Захар Александрович? ‒ с тяжелым вздохом спросил мужик.

‒ Мне бы побеседовать с его сиятельством с глазу на глаз несколько минут. Позволите?

Пяток мгновений жандарм рассматривал проломленную стену и учиненный беспорядок, а под конец его взгляд коснулся Трубецкого.

‒ Михаил Валерьевич, дайте слово, что не тронете Лазарева.

‒ Хватит, Решетников! Не держи людей за идиотов! ‒ огрызнулся старик, не сводя с меня своего свирепого взора, но аура у того медленно стала сходить на нет. ‒ Не тронул бы я его. Если бы хотел он бы уже давно умер. Знаю я, что он только что пришел в себя. И сам прекрасно понимаешь, что кроме моего сына в усадьбе никто не пострадал. Чуйка у тебя цепкая. Максимум кто-то обделался от страха… Я даже врата выбил аккуратно.

‒ Вот и хорошо, этого достаточно, ‒ кивнул спокойно капитан. ‒ Думаю, чтобы уладить возникшие недоразумения вам хватит и… пяти минут.

‒ Ну что ж, ‒ холодно изрёк Трубецкой, полностью приходя в себя и невольно скосив взгляд на внучку, а после вновь вернулся к моему созерцанию. ‒ Пойдем. Поговорим.

Несколько же секунд спустя расположившись друг напротив друга на паре диванов в уцелевшей части кабинета, я под взглядами всех присутствующих раскинул полог тишины и тяжело выдохнув, приступил к делу.

‒ Если правильно всё понял, то вы уже в курсе о том, что произошло между мной и Алиной, ‒ сходу начал я, глядя точно в глаза старика, которые до сих пор были наполнены яростью. ‒ Что ж, тогда начну с главного, Михаил Валерьевич. Для начала хотел бы попросить прощения за то, что умолчал о произошедшем и обесчестил вашу внучку…

Стоило мне произнести данные слова, как необъятная аура Трубецкого вновь всколыхнулась с новой силой, но практически сразу та утихомирилась и вернулась обратно в недра стариковского тела.

‒ Я уважал тебя, Захар, а ты поступил как вор! Ты трижды её спас. Трижды! И я безмерно тебе благодарен. Даже сейчас… ‒ холодно процедил тот со сталью в голосе. ‒ Приди ты ко мне с самого начала и попроси её руки, как подобает среди знати со всем официозом я был бы счастлив и горд отдать за тебя Алишу! Ты думаешь, я такой идиот, что ничего не вижу? Не вижу её отношения к тебе? Её страхов? Ведь любое свободное время вместе с Прасковьей она проводила здесь. В этом самом доме! Считаешь, я просто так отказал Акинфову? Из-за своих хотелок наплевал на Аксакова? Я стар и вспыльчив, Захар, но не глуп. Однако вместо признания ты умолчал обо всём и коварно обесчестил мою внучку. Не так делаются дела среди аристократов. Не так! Это ужаснейшее оскорбление, Захар. Ты предательски ударил меня в спину, пока я тебе доверял. Всё то время пока ты был в коме, лишь я, Потёмкин и еще несколько князей тебя защищали. Даже твой кровный отец от тебя отвернулся и лишь молча наблюдал. Сегодня же я тайно узнаю о том, что моя внучка уже далеко не девочка. А тем, кто посмел её тронуть, был ты. Так гадко я себя не ощущал очень давно. Я словно вылез из помойной ямы! Так объясни мне, Захар, ‒ зло отчеканил старик. ‒ Почему ты не сделал всё, как подобает и поступил так подло?

Даже стыдно как-то стало. Правда, всего лишь слегка. Интересная новость всё-таки, но неужели он ничего не знает? Так даже лучше. Теперь можно решить этот вопрос. Вот ведь две никчемные курицы… Ладно, перевоспитанием моих будущих тещ пусть займется сам тесть. Мне туда лезть не следует…

‒ Михаил Валерьевич, скажите, а вы вообще в курсе, где и когда это произошло? ‒ вполне серьезно поинтересовался я. ‒ И что именно вам рассказали?

‒ Что ты несешь? ‒ внезапно взбеленился старик, вновь начиная заводиться. ‒ Совсем…

‒ В дикой стигме, ‒ мгновенно перебил я Трубецкого и стоило прозвучать данным словам, как взгляд у того со взбешенного переменился на хмурый. Похоже, до него стало доходить. ‒ Это случилось именно там. Не здесь. Не под вашим боком. Не за вашей спиной. И поверьте, я более чем уважаю вас и ваши решения и благодарен за вашу протекцию.

Слегка привираю, но плевать. Я никогда не был чист на руку.

‒ Будь мы в империи я бы и пальцем её не тронул до свадьбы и сделал бы всё по устоявшимся обычаям, ‒ не моргнув и глазом соврал я. ‒ В дикой стигме же мы могли умереть в любой момент. Мы даже не думали, что сможем вернуться назад. Как я понимаю, об этом вам никто не рассказал?