Последний поворот на Бруклин - [67]

***

Эйбрахам встал поздно. Ему хотелось как можно дольше поваляться в постели, но пятеро детей так расшумелись, что их крики невозможно была вынести, даже несмотря на закрытую дверь, и потому он встал. Сев на край кровати, он осторожно снял сетку с искусственно выпрямленных и подвергнутых горячей укладке волос, закурил и стал предаваться воспоминаниям о классной — не, в натуре, просто бесподобной — мулатке, которая была накануне вечером «У Мэла». Кожа у нее была светлая и очень гладкая, а волосы — длинные и волнистые. Не какие-нибудь там жесткие кудряшки — нет, чувак, гладкие и длинные волосы. Ага… А платье фигуру так и облегает, походняк такой, что ее толстая жопа вся дрожит и трясется — ну просто жуть! А когда она «шлёп» отплясывала, видно было, как мускулы этой бесподобной жопы так и ходят ходуном. Ага… бабенка та еще! Эх-ма, хорошо бы эту шлюху снять да засадить ей по самое не могу! Черт подери… я бы эту красотку так проебал, чувак, что она у меня враз похудела бы, порастрясла бы на жопе жирок. Эх-ма, стоит мне только ту девку оприходовать, и она мой пистон надолго запомнит, будет знать, кого своим неподражаемым любовничком величать — это уж точняк. Проклятье… надену-ка я вечерком такие классные шмотки, что все эти пижоны, чувак, будут у меня просто ханыгами смотреться. Не, в натуре, заделаюсь таким ушлым жеребцом, какого эта телка отродясь не видала. Черт подери! Таков уж старина Эйб. Простой честный малый Эйб Вашингтон, хи-хи-хи… и никто, чувак, в натуре никто, мне нипочем мозги не запудрит. Я парень с понятием, чувак, и когда я ту телку оприходую, она в натуре это надолго запомнит… Ага… Он встал, потянулся, погасил сигарету и оделся. Открыл дверь спальни и по дороге в ванную крикнул детям, чтобы они заткнулись. Они на минуту притихли, потом опять принялись бегать, орать и стрелять. Эйб взбил мыльную пену, потом тщательно намылил лицо и умылся — сперва теплой водой, затем холодной. Поглаживая лицо полотенцем, он насухо вытерся и принялся разглядывать свое отражение в зеркале, очень внимательно изучая каждый квадратный сантиметр лица, пальцем поворачивая кончик носа то в одну сторону, то в другую, вытягивая шею. Пять минут спустя он вздохнул с облегчением, обнаружив всего один прыщик. Его он осторожно выдавил, потом намочил уголок полотенца холодной водой и протер зараженное место. Почистил зубы — белые по природе, но от курения мог появиться желтоватый налет, которого ни в коем случае не должно было оставаться. Прополоскал рот и горло. Затем втер в лицо крем для кожи — высунувшись в дверь и крикнув распроклятым детишкам, чтобы они заткнулись, — после чего еще раз тщательно изучил свое отражение. Остался доволен. Растер между ладонями немного бриолина, потом равномерно нанес его на волосы. Затем взял расческу и стал осторожно, сперва для пробы, причесываться, время от времени откладывая расческу и приглаживая мягкой щеткой уложенные волнами волосы — там и сям аккуратно поправляя укладку, чуть приподнимая одну волну над другой, стараясь, чтобы нигде не торчал и не выбивался из прически ни один волосок… может, все-таки заткнетесь, а?.. отступая на шаг от зеркала, дабы полюбоваться тем, как блестят волосы, еще чуть поправляя то одну волну, то другую, — потом, взяв маленькое ручное зеркальце, повернувшись к большому зеркалу спиной и держа маленькое перед собой, тщательно осмотрел свой затылок, кое-где пригладив волосы, после чего, улыбаясь и думая о бесподобной жопе той девицы, вытер руки о полотенце и вышел на кухню. Велел жене сварить ему пару яиц, сел и принялся чистить у себя под ногтями, очищая пилочку о край стола. Обработав ногти, спросил у жены, почему она не одевает детей и не отправляет их гулять. Они же страшно расшумелись, черт подери, и всюду носятся. Жена сказала, что слишком занята и ей не до детей. Дети вновь ос-тановились на минуту, но тут же принялись бегать и стрелять, а один наступил Эйбу на ногу, и тот, вскрикнув, замахнулся на него. Малыш бросился наутек, но наткнулся на мать, которая как раз доставала из холодильника яйца. Она положила яйца обратно и крикнула, что сейчас задаст им ремня, может, хоть тогда они перестанут носиться повсюду, точно полоумные мужики. Малыш захныкал и стал просить прощения, но она сняла с талии ремешок и замахнулась им на сына, а тот съежился и начал пятиться, пока мать не сменила гнев на милость, потом молча сел, и его сестра, самая старшая, отругала его за плохое поведение, а он хотел было, как обычно, дать ей пинка, но не отважился. Решил дождаться, когда они выйдут из дома. Эйб поинтересовался, почему так долго нет яиц, у него, мол, сегодня дел по горло. Нэнси подала яйца, и он стал есть, а она заговорила о визите в поликлинику: доктор, мол, сказал, что дети страдают недоеданием, и ей дали немного рыбьего жира, но он говорит, им нужны витамины, — а Эйб обмакнул кусочек хлеба в желток, поймал языком каплю желтка, упавшую с хлеба, и велел жене не зудеть насчет витаминов, тогда она попросила на витамины денег, и он сказал, что каждую неделю дает ей двадцать долларов и на эти деньги можно их купить. Да не хватит у меня денег! Он пожал плечами, потребовал еще капусты, с шумом высосал из сырого яйца тягучий белок, заел хлебом и велел ей налить ему кофе, а она налила и сказала, черт возьми, мне нужно еще немного денег, и он сказал, проклятье, мол, ему за свои деньги в доках приходится ишачить, и будь он проклят, если позволит ей тратить их впустую, а дети по-прежнему сидели молча, дожидаясь, когда уйдет отец, чтобы спокойно одеться и отправиться на улицу, где им ничего не грозит, а Нэнси принялась призывать проклятия на Эйбову черную задницу, и он, велев ей заглохнуть и не шлепать своими толстыми губами, отсчитал двадцать долларов, швырнул их на стол и сказал, что ей еще повезло, ведь у нее есть все это, что ему надо оплатить чертову пропасть счетов, а ей всего лишь нужно продуктов купить, и, черт подери, если уж на эти деньги ты не сумеешь накупить достаточно еды и распроклятых витаминов, будет просто стыд и срам! Она схватила деньги со стола и крикнула детям, чтобы они одевались и выметались на улицу, и двое старших сыновей со всех ног бросились к себе в комнату, а дочь сказала, хорошо, мол, мамуля, и не спеша пошла; а Эйб второпях допил свой кофе и вышел из кухни. Надел пиджак, еще разок тщательно осмотрел прическу и лицо, поправил кок и вышел из квартиры.