Последний порог - [31]

– Да, – кивнул переводчик, которого звали Марион Берибери-Плесень. – Этот гад мне наврал. Никакой он не вегетарианец.

Глава девятая

Завтрак Техасца Солли, состоявший из фаршированной рыбы и жареных ребрышек, чуть не пошел обратно, когда в его офис ввалился Римо, держа в руках телохранителей Солли, Ирвинга и Джейкоба – одного – в правой, другого – в левой руке.

Побросав их по обеим сторонам тяжелого дубового стола Солли, Римо следил, как Солли, икая и задыхаясь, одновременно, пытается встать на колени со своей стороны стола.

Офис Техасца Солли находился очень далеко от принадлежавших ему боен, но запах смерти словно и здесь витал в воздухе. Сам офис являл собой современное, отделанное деревянными панелями помещение с алюминиевыми стульями, на которых при всем желании невозможно было сидеть.

Ирвинг Пенсильвания Фуллер как раз пытался опровергнуть это утверждение, когда в комнату вошел Римо. Ирвинг вскочил со стула с быстротой молнии, отчасти помогла профессиональная тренировка, отчасти – то, что стоять после этого стула было сущим наслаждением, и уперся обширной грудной клеткой в нос Римо.

– Вам назначено? – спросил Ирвинг, расправляя плечи и как бы невзначай прижимая локтем полускрытую под пиджаком кобуру огромного “Смит-и-Вессона”.

– Назначена, – заметил Римо.

– Что, что?! – грозно вопросил Ирвинг, – он всегда грозным голосом спрашивал “что”, если ему отвечали что-нибудь, кроме “да” и “нет”, на вопрос о назначенной встрече.

– Назначена. Вопрос должен звучать так: “назначена ли вам встреча?” – проинформировал грудь Ирвинга худой темноволосый посетитель.

– Мне так не нужно ничего назначать, – хмуро процедил Ирвинг. – Я тут работаю.

Кротко улыбнувшись, Римо приподнял плечи, и Ирвинг почувствовал, что середину его массивного тела словно пронял мороз. Что-то мягко нажало ему на бедра, и мороз, поднимаясь по телу, ударил в голову, и больше он не ощущал ничего, пока не очнулся лежащим поперек стола Техасца Солли.

Взяв Ирвинга сзади за воротник, Римо поволок его к двери с надписью “С.Вейнстайн. Оптовая продажа мяса и птицы”, из которой выбежал Джейкоб и выхватил из-за пояса пистолет.

– Эй! – твердо произнес Джейкоб Шонбергер. – Войти сюда, приятель, вам не удастся.

– Так я уже вошел, – примирительно сказал Римо, не желая вдаваться в дальнейшую дискуссию о философии бытия. Если бы Джейкоб был так же интеллектуально развит, как Ирвинг, оба почтенных мужа могли бы целыми днями сидеть в холле, обсуждая закономерность появления в нем Римо как части мировой субстанции.

Ирвинга Джейкоб обнаружил лежащим у ног незваного посетителя. И шагнул назад.

– Это... это что? – спросил он.

– Коридор, – пожал плечами Римо. – Я думал, мы уже об этом договорились.

– Вы... вы уронили Ирвинга? Бог мой! Вы уронили Ирвинга! – эту фразу Джейкоб выдавил уже на пределе своих возможностей. Ростом Джейкоб был чуть пониже Ирвинга, но зато на несколько дюймов пошире. Отступив еще на шаг назад, он направил вытянутую руку с пистолетом прямо в грудь Римо.

Римо решил не объяснять ему, что общепринятый способ обращения с пистолетом – наводить его от бедра, для того чтобы противник не смог обезоружить вас, если вдруг сумеет схватить за руку.

Но человек с пистолетом выглядел слишком взволнованным, чтобы интересоваться методами обучения полицейского персонала.

– Как тебя зовут, приятель? – метод Джейкоба обычно заключался в том, чтобы подробно расспросить незваного гостя о роде занятий, имени и так далее, после чего громовым голосом заключить: “А теперь, так твою растак, вон отсюда!”. Если же какой-нибудь умник начинал выпендриваться, Джейкоб тыкал стволом своего “тридцать восьмого” прямо ему в зубы. Метод был создан Джейкобом еще во время работы санитаром в психиатрической клинике и с тех пор доставил ему немало светлых минут.

– Я из синагогального общества, – представился Римо.

Инстинктивно Джейкоб примерился, чтобы приложить рукоять своего оружия поперек физиономии Римо, но ее почему-то не оказалось на том месте, где Джейкоб видел ее за секунду до этого, а потом он почувствовал, что руку его с необыкновенным проворством выворачивают из сустава.

Раздался хруст, и Джейкоб почувствовал, как холодная сталь его пистолета вступает в контакт с его же собственной физиономией, а потом перестал что-либо чувствовать и очнулся уже от боли, три часа спустя, в приемном покое хьюстонской дежурной больницы.

Там ему пришлось ждать сорок пять минут, в течение которых он, извиваясь на деревянном топчане, следил, как по его плечу медленно стекают капельки крови, пока появившаяся сестра не сообщила ему, что операция будет стоить по меньшей мере тысячи полторы, и не помнит ли он номер своего медицинского полиса?

Техасец Солли, тем временем, старался удержать настойчивые позывы к рвоте, пытаясь в то же время поцеловать носки бесшумных туфель Римо, которые тот надел специально для этого случая. Сглотнув еще раз в тщетной попытке избавиться от кусочка жареного ребра, вставшего неизвестно почему поперек гортани, он сдавленно произнес:

– Прошу вас, не убивайте... я сейчас все объясню.

Окинув Солли критическим взглядом, Римо медленно прицелился пальцем в перекошенную от страха физиономию.