Последний полет «Жар-птицы» - [7]

Кстати, это не такой уж и долгий процесс. Максимум три поколения. Цари, верховные жрецы, прямые потомки пришельцев, продолжали смотреть на звезды, на небесные светила, но уже не всегда понимали «зачем». Вот, чтобы они не забыли этого, после потопа и была придумана держава — макет, модель земного шара, глобус. Как память и одновременно символ власти. С тайным смыслом. Тот, кто держит в руке державу, тот и держит в руке мир. Вот тут, кстати, еще вопрос на засыпку. Когда стало известно, что земля круглая?

— Ну… Когда Магеллан обогнул на своем корабле земной шар.

— Вот, а что было раньше: Магеллан со своей кругосветкой или держава?

— Держава, конечно. Это древнейший символ власти.

— Что и требовалось доказать: пока мы, «человеки разумные», доходили до всего своим умом, кто-то уже все отлично знал.

— Красиво слагаешь, Виктор. Понятно, почему тебя с твоими взглядами не взяли в МАИ, — Анатолий Евгеньевич прищурился. — Но вот только царей-то и жрецов уже давно нет.

— Царей нет, есть их потомки, «голубая кровь», которые сейчас контролируют транснациональные корпорации и при помощи финансовых рычагов тайно управляют всей нашей планетой. И ждут, когда проблемы экологии и перенаселенность превысят все мыслимые пределы. Как только станет ясно, что планета загрязнена окончательно, и лишнее население нельзя будет убрать безболезненно для себя, то есть при помощи только огнестрельного оружия или управляемых вирусов, то они взорвут весь ядерный запас планеты, а сами спокойно сядут на ракеты класса «Протон», «Энергия». Ну и «Дискавери», конечно. И упорхнут на другую планету. Правда, думаю, есть два важных фактора. На всех счастливчиков ракет все равно может не хватить. Кроме того, потомкам жрецов понадобятся квалифицированные кадры для управления этой техникой.

Вот поэтому, — Иванов обратился в сторону Руденко, — и только поэтому я всегда поддерживал тебя и твоих ребят во всех твоих разработках. Уверен, что наш город с нашим уникальным институтом и его уникальными разработками в области самолето-ракетостроения и ваша «Жар-птица», в том числе, рано или поздно будут очень востребованы. Придет время, и мы сможем поторговаться с ними за место под солнцем. И не только для себя.

Тут он повернулся к Черткову и продолжил:

— За народ тоже слово замолвим.

— Эх, Витя, ты всегда был сказочником, — вдруг вступил в разговор Чертков и хлопнул себя ладонями по коленям. — Если бы я знал, какие мысли бродят у тебя в голове, то никогда бы не поддержал тебя на выборах.

Он усмехнулся и потрепал своего старого приятеля по плечу.

— Да ладно-ладно, не обижайся. Извините, ребята, мне пора. Увидимся завтра на попечительском совете городского музея.

Уже на выходе Чертков обратился к Руденко.

— А насчет продажи технологий, Толя, я с тобой завтра поговорю. Хорошо?

— Договорились, — ответил ему академик, — обсудим.

Оставшаяся тройка просидела в бане еще около двух часов, обсуждая достоинства и недостатки теории инопланетного происхождения человечества. Разошлись они за полночь. На следующий день Виктора Ивановича Иванова убили в подъезде собственного дома, когда он в девять часов утра выходил на работу.

Убийца подкараулил всенародного избранного и всеми любимого мэра в подъезде дома и выпустил в него целую обойму из пистолета. Прибывшая на место происшествия скорая помощь констатировала смерть от многочисленных пулевых ранений в голову.

* * *

Примерно через полгода после событий в Венесуэле. 18 ноября 2008 года. Россия. Московская область. Третье кольцо системы ПВО города Москвы. Где-то в районе Серпухова. Центр слежения за воздушными объектами. 7 часов 45 минут

На экране локатора ярко вспыхнула отчетливо видимая точка. Она появилась не с краю экрана, как это обычно бывало, когда луч радиолокационной станции слежения захватывал какой-то летающий объект, следующий в зоне видимости, а сразу посередине, ни с того ни с сего. Вдруг.

Полковник Воробьев чертыхнулся и позвал своего заместителя, подполковника Хлебникова:

— Володь, иди сюда! Смотри! Что это?

Вместе они успели зафиксировать эту точку еще в течение двух оборотов луча.

Один оборот луча на экране радара соответствовал одной секунде времени. Точка явно двигалась, причем двигалась с фантастической скоростью по совершенно безумной траектории. Получалось, что за эти три секунды она смогла преодолеть расстояние почти в тысячу километров. Это было бы невероятным, если бы не было фактом.

Офицеры переглянулись.

— Что это, блин, такое может быть?

— На самолет не похоже. С такой скоростью вроде еще никто не летает.

— На ракету тоже. Скачет по всему экрану, как заяц.

— Что будем делать? — спросил Воробьев, хмуря брови.

Подполковник Хлебников пожал плечами.

— Первый раз цель зафиксирована в районе города Петлякова. Там есть старый аэродром научного института. С него уже давно никто в такую рань не взлетает. По крайней мере, у нас нет никаких заявок ни от ученых, ни от спортсменов, ни от бизнесменов, которые приписаны к нему. В это время небо здесь должно быть чистым. На всякий случай лучше позвонить туда, пусть диспетчер доложит обстановку.

Полковник Воробьев согласно кивнул головой и взялся за телефон. Диспетчер петляковского аэродрома доложил, что их радар ничего не зафиксировал, но они слышали некий звук, как будто над взлетной полосой пролетел реактивный самолет. Полковник Воробьев выругался в трубку, сказав, что доложит начальству об их непрофессионализме и употреблении алкоголя на рабочем месте, потом положил трубку и тут же нажал кнопку селекторной связи.