Последний полёт «Баклана» - [14]

Корабль по-прежнему величественно кувыркается, попеременно подставляя лучам Золнца то один, то другой, то третий бок. Поэтому система формирования изображения и остальные датчики внешнего контроля постоянно передают друг другу эстафету, а массив данных обрабатывается так, что на главном экране неподвижно замерло изображение «атакующего», который еще не знает, что приближается к своей настоящей цели. Или гибели. Это уж как получится.

Расстояние десять тысяч километров, десять мегаметров, как тут говорят, относительная скорость два километра в секунду. Патрульный потихоньку тормозит, выбрасывая из ходовых ускорителей тоненькие жгутики протонов и ионов кислорода, невидимые, конечно, но отмечаемые слабым свечением, вызываемым взаимодействием быстрых заряженных частиц с редкими молекулами межпланетного пространства и электронами, которые сбрасываются за корму бетатронами. На пределе чувствительности аппаратуры удается выделить это зыбкое световое облачко на фоне звезд. Благо корпус патрульного, сориентированного хвостом к «Баклану», слегка экранирует световой фон.

А вот и вспышка выстрела. Ракета пошла. И готов прогноз.

– Час и двадцать пять минут до подлета ракеты, до сближения с кораблем два часа и сорок пять минут. В оптическом диапазоне ракета не видна.

Вир пробежал взглядом по панелям контроля вооружения. Все, что было возможно, они приготовили. Начинать пальбу с такого расстояния неразумно – вероятность попадания, если поделить на нее единицу, дает число, многократно превышающее количество снарядов главного калибра, которыми они располагают. Часика через полтора, если посланец их не уконтрапупит, можно будет открывать космический тир. Лучше, конечно, подпустить еще ближе, но, после того как судьба ракеты определится, противник обязательно изменит поведение.

Если они ее собьют – скорее всего, выпустит в их сторону полноценный залп. А если гостинец попадет в авианосец, то размечет маскирующую пленку. И тогда тоже будет произведен пуск всех имеющихся на борту патрульного реактивных снарядов. Лучший вариант – промах первой ракеты. Тогда выпустят вторую и продолжат сближаться, вот тут и создастся самая перспективная ситуация.

Хотя идеальный вариант – это чтобы их вообще не заметили. Вернее, не раскрыли маскировку. А вот как этого добиться – уму непостижимо. Зато при таком раскладе они смогут просто переждать, пока поиски прекратятся. На трех человек корабельных запасов хватит надолго.

Ладно, без толку мечтать о несбыточном. Есть больше часа времени и две прекрасные возможности занять этот период. Приготовить и употребить сытный завтрак или, оставив Жанну на боевом посту, проинспектировать каюту Раомины. С ее помощью, разумеется.

Прислушался к себе, чтобы понять, чего ему хочется больше. Может быть, это его последнее желание. Обстоятельный анализ привел к странной мысли, что просто охота пообщаться с людьми. В том смысле, что тянет поболтать. С замаскированной под брюнетку блондинкой Жанной – нет. Может быть, он к ней и несправедлив, но признать в пилоте существо разумное его сознание отказывается. То есть думать она, конечно, способна, но в строго определенном диапазоне тем, не входящих в область интересов Вира. Попросту говоря, слушать о нарядах и косметике его не тянет, как и о драгоценностях. Раомине, похоже, вчера пришлось это вытерпеть, вот откуда раздражение, которое в ней образовалось. Да такое, что даже… хм. Интересная мысль. Пользуясь правами командира занять женщин совместным делом, а потом, утомленная щебетом пилота, императрица возьмет его за галстук. Надо кончать с этим патрульным поскорее, где он там застрял?

Вир вышел из задумчивости и снова прислушался к себе. Не те у него мысли, которые должен думать командир боевого корабля, идущего навстречу неприятелю.

– Раомина, нам еще час с лишним ждать, пока хоть что-нибудь начнется. Может быть, расскажешь какую-нибудь красивую старинную легенду? – вылезла с просьбой Жанна. Скучает она, видите ли. Сказку ей захотелось. – А Цикловир тем временем подаст кофе.

Лицо императрицы резко окаменело. Вир тоже почувствовал, что получил пощечину. Нет, подпрыгивать и брызгать слюной он не станет, но… Слева от его кресла открылась дверца, за которой в держателях укреплены баночки. Диаметром ровно сорок миллиметров, как сноровисто определил наметанный за последние дни глаз. Главный калибр как-никак. Крышки с кольцом. Для употребления в состоянии невесомости приемлемо.

Протянул руку и пощупал – три согреты. Чудно. Одну перебросил вправо баллистику – они друг друга видят. А вот кресло пилота впереди и обращено к ним спинкой. Очень хочется запустить банкой в коротко остриженный затылок, но это не совсем тактично. Швырнул в левый верхний экран. После рикошета последовал отлет куда-то в область лица пилотессы, но рука девушки хапнула напиток, словно из воздуха взяла. Реакция отличная.

– Спасибо, Цикловир, – таким голосом в лучших домах Лондона и Филадельфии обращаются к старым верным слугам. По крайней мере, в фильмах.

Лицо Раомины, до этого каменное, стало натурально чугунным, а из глаз покатились слезы.