Последний поезд в Москву - [47]
Кстати, я быстро усвоил, что разделяющая проспекты широкая полоса, по которой могут ездить только власти, зовется Гришкиной зоной – по имени первого секретаря Ленинградского обкома КПСС Григория Романова. Мудрый генконсул Антти Карппинен предупредил, чтобы я не произносил “Гришка” вслух, поскольку это было опасно вдвойне: мало того что “Гришка” звучало уничижительно, такая форма имени вызывала ассоциации с Гришкой Распутиным.
Кушнер в 1975 году попался Романову на зуб; тот прочитал на собрании обкома его стихотворение “Аполлон в снегу”[311].
Вот как рассказывает об этом Кушнер: “Однажды зимой я гулял по Павловскому парку и увидел там памятник Аполлону, богу поэзии, покровителю муз. Он был весь в снегу, и я подумал, что никогда еще Аполлон не оказывался так далеко на Севере. В моем стихотворении Аполлон олицетворяет российскую поэзию, застывшую в снегу. Это было довольно прозрачное сравнение – и оно разозлило Романова”.
Романов угрожающе заявил, что если “поэту Кушни́ру здесь не нравится, пусть уезжает”. По словам Кушнера, его спасло постоянное место работы и то, что прочитанное Романовым стихотворение еще не было напечатано.
Сам я столкнулся с Романовым[312] в молодости, в бытность свою вице-консулом, в последнее воскресенье июня 1976-го, когда главы всех консульств были приглашены на стоящий на Неве крейсер “Киров” для празднования Дня Военно-Морского Флота. Поскольку генконсул Карппинен был в отпуске в Финляндии, на борт пришлось подняться вице-консулу. Одетый в светлый летний костюм, коренастый Романов поприветствовал представителей консульства и при виде кареглазого, темноволосого и темноусого вице-консула заметил: “Вы не похожи на финна”. Я привычно ответил: “Я финн”.
Так круги пересекались и замыкались – у моей матери, Йозефа, Лены и у меня. Единственным человеком, чей круг не замкнулся при жизни, была тетя Маша, поскольку ей так и не удалось увидеть конца Советского Союза, которого она ждала и в которое твердо верила.
Александр Кушнер. Аполлон в снегу
1975
Иллюстрации
Портрет Рене Нюберга работы Ильи Комова. 2002.
Генеалогическое древо упоминаемых в книге лиц
Фамилия Тукациер
в Финляндии пишется Токациер,
в Латвии – Тукациер,
а в Америке —Токар или Тукер.
Меткий стрелок Мейер Токациер
демобилизовался
в 1903 году. Гельсингфорс.
Удачливый купец Мейер
Токациер. Гельсингфорс.
Около 1910.
Мать и сын.
Вверху: Герд и Рене.
Внизу: Три чемпиона: Якоб и Мозес Токациеры, а также Бруно Нюберг.
Листовка, выпущенная еврейской общиной Хельсинки, с обращением к молодежи: “Остерегайтесь смешанных браков!”
Мерхен, Маша, Фейга и Хася. 1928.
Маша, Фейго и Белла с неизвестным поклонником.
Рига. 1929.
Фейго и Маша. Хельсинки. 1930.
Молодая Фейго.
Маша и Фейго с двоюродным братом Маши. Рига. 1937.
“Жизнь в Риге была прекрасной!” Маша, Фейго и родители Маши. 1937.
Родительский дом Маши. Рига. 1937.
Свадебная фотография
Маши “Счастливая невеста”. 1938.
Европейская пара – Маша и Йозеф. Рига. 1938.
Йозеф со своими учениками. Валерий Майский – со скрипкой под мышкой.
Йозеф (в шляпе, в центре) на демонстрации. Рига. Конец 1940-х.
Бруно: первые минуты в СССР.
Фанни и Бруно на приеме, который устроил в честь Дня независимости президент Финляндии Урхо Кекконен. 1957.
Вверху: Урхо Кекконен вручает Бруно президентский “Кубок борца”. 1965.
Внизу: Спикер парламента поздравляет Бруно с 50-летием, а 11-летний Рене выглядывает из-за отцовского плеча.
Маша и Лена. Рига. 1958.
Фанни в 1960-е.
Эйвор (младшая сестра Рене), Маша и Рене. Хельсинки. 1961.
Маша, Лена и Бруно. Рига. 1963.
Памятник “Жертвам фашизма” в Румбуле, установленный благодаря усилиям еврейской общины Риги в 1964 году. Этот мемориал – единственный в своем роде в СССР.
Свадьба. Йозеф, Лена, Маша. Рига. 1966.
Рене и Кайса в мастерской Оскара Рабина. Москва. 1973.
Вверху: Александр Кушнер и Иосиф Бродский. Вашингтон. 1989.
Внизу: Рене, Лена и Фанни. Хельсинки. 2002.
Лена с внучкой, проходившей службу в армии Израиля. 2015.
Сестра и брат. Хельсинки. 2015.
