Последний поезд в Москву - [18]

После войны примерно 200 тысяч латышей вернулись из России, среди них и семья Тукациер – они вернулись в Ригу в 1920-м.

Бо́льшая часть латышей, служивших в русской армии, в отличие от эстонцев осталась в Советской России и перешла на сторону большевиков, образовав известную Латышскую стрелковую дивизию, отборное и надежнейшее войско Красной армии[119]. Латышские стрелки сражались также на стороне красных на бронепоезде в Мянтюхарью во время гражданской войны в Финляндии.

В основу поддержки латышами большевиков легла горькая память о жестоких методах, с помощью которых царская власть безжалостно восстанавливала порядок в Латвии после революции 1905 года. Карательными экспедициями за полгода в Латвии было уничтожено около 8 тысяч жителей – больше, чем в какой-либо другой части империи[120].

В октябре 1939-го Сталин похвалил латышские войска министру иностранных дел Латвии Вильгельму Мюнстеру – они, по его словам, были лучше, чем эстонцы, – и добавил: “В свое время стрелки проявили себя хорошими солдатами”[121]. Латыши выполняли особо ответственные поручения и в рядах ЧК, и на службе у ее наследника – НКВД, и в военной разведке – ГРУ. Среди белогвардейцев считалось, что советская власть держится на еврейских мозгах, латышских штыках и русских дураках[122].

Яростная освободительная война длилась в Латвии два года. Менялись позиции и линии фронта. Кроме белых и красных был третий участник – немцы (Baltische Landeswehr), которые в ходе войны примыкали то к одним, то к другим русским белогвардейским формированиям. Этап, называемый “война Ландесвера”, закончился, когда латыши, объединившись с эстонскими войсками и финскими добровольцами (“Парни с Севера”), вытеснили немцев. Получается, что финские белогвардейцы сражались против своих же бывших немецких союзников!

В соответствии с перемирием, заключенным между Антантой и Германией в ноябре 1918-го, немецкие войска должны были из-за большевистской угрозы остаться в Прибалтике[123]. Это стало началом вмешательства западных стран в российскую гражданскую войну. Со стороны Германии в войну против Красной армии вступили добровольческие войска (Freikorps) под руководством генерал-лейтенанта Рюдигера фон дер Гольца, поскольку нападение Советской России на Польшу в 1919 году угрожало безопасности Восточной Пруссии[124].

Курляндия и северная часть Восточной Пруссии, Мемель (по-литовски Клайпеда), до получения Литвой независимости не имели общей границы[125]. Латвия после посредничества Антанты уступила в 1917 году рыбацкую деревню Паланга Литве, которая таким образом приобрела выход к морю[126].

Этнические устремления латышей и эстонцев не нашли понимания у немцев. В основе этого непонимания лежали столетние напряженные отношения между немецким дворянством (Ritterschaft), а также буржуазным высшим классом, и “не-немцами” (undeutsche), то есть латышами и эстонцами.

Важно сказать и о том, что крепостное право в Эстонии, Курляндии и Ливонии было отменено в 1816, 1817 и 1819 годах.

Также и положение Лютеранской церкви в Эстонии и Ливонии принципиально отличалось от положения Церкви в Финляндии. Лютеранская церковь в Финляндии была близка к народу, настоятель прихода мог в случае разногласий встать на сторону паствы, выступать ее представителем и отправиться в Стокгольм “к самому королю”. По-эстонски “saksa kirik” – не только “немецкая”, но и “господская” церковь. Господин строил церковь на свои средства и зачастую сам платил зарплату священнику, который был ему предан.

Революционные события 1905-го, поджоги усадеб, грабежи и последовавшие за ними экспедиции карательных войск сделали разрыв между немецким дворянством и латышским и эстонским народом непреодолимым[127].

Финская автономия была, по словам Осмо Юссила, административной автономией, тогда как в балтийских провинциях автономия основывалась на привилегиях, данных императором знати, однако больше Александр Третий подобных привилегий не предоставлял [128].

Немцы также преследовали в основном политические цели. Немецкий историк Георг фон Раух описывает генерала фон Гольца как “подчеркнуто честолюбивого упрямца”[129]. Фон дер Гольц хотел очистить Латвию от социалистов, пацифистов и евреев. Он мечтал заселить “балтийское княжество” новыми немецкими жителями, на что дворянство запрашивало разрешение у кайзера Вильгельма Второго в апреле 1918-го. Как и финские монархисты, дворянство мечтало о воссоединении династии с прусским королевским домом. Под “der Balte” фон дер Гольц подразумевал только прибалтийских немцев, а вовсе не народ. В настоящее время жителей всех трех стран Балтии называют прибалтами – даже жителей католической Литвы, которая стала третьей страной Балтии лишь после получения независимости[130].

Внук выбранного в свое время королем Финляндии Гессенского принца рассказывал в декабре 2007 года на семинаре, организованном финским посольством в Берлине, что его дед, принц Фридрих Карл, уже в 1915-м сообщал своему царственному шурину, что претендует на корону Курляндии в случае, если такое государство будет вновь основано. Реакция Вильгельма Второго была положительной