Последний поэт и роботы - [5]

Робот сказал:

— Страх нам неведом. Чего нам бояться? Даже если вы уничтожите нас, тех, что здесь, вы не справитесь с миллиардами на поверхности. И размножаться достаточно быстро вы не можете, чтобы сравняться с нами. А мы появляемся на свет сильными и полностью укомплектованными.

Он протянул к Народному руку, и в его движении была надменность. Но прежде чем он смог ее опустить, кольцо зеленого пламени охватило руку у плеча. Оно вылетело из маленького предмета в руке Народного, как брошенное лассо. Рука робота, отрезанная, со звоном упала на пол. Робот недоверчиво смотрел на нее, потом протянул остальные три, чтобы поднять отрезанную. Их опять окружило зеленое пламя, отрезав заодно и ноги у второго соединения. Робот упал вперед, крича что-то остальным высоким голосом.

Зеленое пламя быстро поиграло среди них. Безногие, безрукие, некоторые безголовые, все роботы, кроме двух, упали.

— Двух достаточно, — сказал Народный. — Но руки им не нужны, только ноги.

Сверкающие зеленые браслеты охватили руки роботов и отрезали их. Роботов увели. Тела остальных были разобраны, изучены, и под руководством Народного были проведены разнообразные эксперименты. Музыка заполнила пещеры, странные аккорды, необычные прогрессии, рассыпающиеся арпеджио и грандиозные вибрации звуков, которые не могло воспринять человеческое ухо. И наконец последняя вибрация стала слышна как глубокое гудение, она поднималась все выше и выше в урагане хрустальных хрупких нот, потом опускалась, снова переходила в резкий высокий писк, и снова продолжалась неслышимой, как прелюдия к гудению. И снова назад, вернулись писк и хрустальная буря, снова гудение и тишина, и опять и опять.

Разбитые тела роботов задрожали, как будто каждый их атом ускорил, усилил свое движение. Музыка взлетала вверх, опускалась — снова и снова. И закончилась неожиданно, на одной сокрушительной ноте. Разбитые тела перестали дрожать. В их металле появились звездообразные трещины. Снова прозвучала нота, и трещины расширились. Металл раскалывался.

Народный сказал:

— Ну, что ж, мы нашли частоту, соответствующую ритму роботов. Разрушительную гармонию. Надеюсь ради блага внешнего мира, что эта частота не совпадает с частотой их зданий и сооружений. Но в конце концов в любой войне жертвы должны быть с обеих сторон.

Лао сказал:

— Земля будет захватывающим зрелищем в ближайшие несколько дней.

Народный ответил:

— И очень неудобным для жизни местом. Несомненно, многие погибнут или сойдут с ума. Но есть ли другой выход?

Ответа не было. Он сказал:

— Приведите двух роботов.

Их привели.

Народный сказал:

— Роботы, был ли среди вас когда-нибудь поэт?

Они ответили:

— А кто такой поэт?

Народный рассмеялся.

— Неважно. Пели ли вы когда-нибудь… сочиняли музыку… рисовали? Снились ли вам сны?

Один робот ответил с холодной иронией:

— Сны? Нет, мы не спим. Это мы оставляем людям. Поэтому мы и покорили их.

Народный ответил, почти мягко:

— Еще нет, робот. А приходилось ли вам когда-нибудь… танцевать? Нет? Ну, этому искусству вам предстоит научиться.

Началась неслышимая нота, поднялась вверх, взлетела до урагана и снова вниз. Вверх и вниз, вверх и вниз, хотя и не так громко, как раньше. И неожиданно роботы начали переступать ногами, двигаться. Их ножные соединения сгибались, тела раскачивались. Нота, казалось, перемещается по помещению, и роботы гротескно следовали за ней. Двигались за ней, как огромные металлические марионетки. Музыка кончилась сокрушительной нотой. И тут как будто все вибрирующие атомы тел роботов наткнулись на непреодолимое препятствие. Тела их задрожали, из голосовых механизмов послышался крик, в котором отвратительно смешивались бездушность машин и жизнь. Снова гудение и неожиданная остановка, и снова, и снова. Послышался треск — от голов роботов, от их тел. Появились звездообразные трещины. Гудение раздалось снова, но два робота стояли неподвижно, они уже не отвечали. Потому что их внутренние сложные механизмы тоже раскололись.

Роботы были мертвы!

Народный сказал:

— Завтра мы усилим звук и сделаем его эффективным в окружности в три тысячи миль. Используем, конечно, верхнюю пещеру. Разумеется, это означает, что мы должны снова поднять наш корабль. В три дня, Маринов, вы сможете накрыть остальные континенты. Проследите, чтобы сам корабль был абсолютно непроницаем для вибраций. За работу. Мы должны действовать быстро, прежде чем роботы узнают, как нейтрализовать звук.

Ровно в полдень на следующий день над всей Северной Америкой послышалось необъяснимое гудение. Казалось, оно доносится не только глубоко из-под земли, но со всех сторон. Оно быстро поднималось к урагану звенящих хрустальных нот, переходило в резкий писк и исчезало… потом возвращалось от писка до гудения… потом снова вверх и вниз… опять и опять. И по всей Северной Америке роботы прекращали свои занятия. Останавливались… и начинали танцевать. Танцевали в воздушных кораблях, и десятки этих кораблей разбились, прежде чем люди сумели взять управление на себя. Тысячами танцевали на улицах городов — гротескный ригодон, причудливую сарабанду, подпрыгивали и переминались, а пока они танцевали, люди в панике бежали, и в этом паническом бегстве сотни были раздавлены и погибли. На огромных заводах, в подземных туннелях городов, в шахтах — везде слышался этот звук… и везде танцевали роботы… музыка Народного, последнего великого поэта, последнего великого композитора.