Последний подарок Потемкина - [9]
– Ты прав, конечно же, брат Цейтлин. Да тебя там и не могло быть. Я всё вспомнил: Зорич нас познакомил гораздо позже, когда он, дурак, уже в Шклов выдворен был, – желчно произнес Светлейший. – Ах, какая же это была превосходная премьера оперы сей, «Земиры и Азора», тогда, в Смольном институте, Цейтлин! – его лицо внезапно просветлело в улыбке.
Отчего, как показалось наблюдавшему за ним из кустов Сеньке, Светлейший моментально сделался удивительно привлекательным и даже как-то помолодел…
– Ты представляешь, я даже девицу, которая страшное мохнатое чудище «Азора» – принца заколдованного – играла, прекрасно помню. Помню, когда розу волшебную сорвали, чары рассеялись, она маску уродливую сняла и так разрыдалась, бедная… Очевидно, от полноты чувств. Некрасивая такая, смугленькая, личико мальчиковое, но очень живенькая. Матушка ее тогда обняла и, чтобы рассмешить актрисочку милую и утешить, влет ей эту фразу и сказанула: «А роза упала на лапу Азора»… По-моему, гениально. Нет, ты только подумай, Цейтлин, она хоть и учит русский с 15 лет, но всё ж таки не родной язык…
– Это ведь палиндром, фраза-перевертыш, Григорий Александрович, – как всегда тихо, но на этот раз более твердо сказал надворный советник, – тут ведь не обязательно быть носителем языка, а даже наоборот, инородец может видеть в палиндроме не столь смысловое значение, сколь иное, цифровое, к примеру, или просто набор звуков.
– Па-лин-дром, – протянул Потёмкин, – а ты, похоже, прав. Палиндромы она и распознает, и сама сочиняет лихо. А фамилию актрисы той я вспомнил, ты только не подумай, Цейтлин, что я забыл… Хрущёва ее фамилия! Левицкий ещё портрет ее написал, вернее, картину… Висит, кажется, в Куропаточной гостиной в Петергофском дворце. Они там с другой «смолянкой» сцену смешную разыгрывают. Полотно сие было написано по заказу императрицы, а на самом-то деле, думаю, по просьбе самого графа Бецкого…
«Что же это за гостиная такая?» – озадаченно подумал Сенька, забыв на секунду про «сытный» запах, беспощадно терзавший его ноздри. Целый довоенный год отходил Сенька в школьный кружок по искусству, где их основательно поводили по главным коллекциям Ленинграда. И, кстати, картина художника Левицкого из серии «Смолянки», про которую говорил Светлейший, – там, где две девочки, две Катеньки – Хрущёва и Хованская– разыгрывают сцену из комической оперы «Капризы любви», была ему хорошо знакома. Экскурсовод, долговязый дядечка в дореволюционном пенсне, долго про нее рассказывал, и про графа Бецкого, основателя Смольного института, точно, упоминал… И про архитектора Кваренги говорил, и про архитектурные особенности здания, построенного им для Смольного института благородных девиц. Правда, потом почему-то оглянулся по сторонам и громко, пожалуй, слишком громко добавил, да так, чтобы было слышно на весь зал: «Только сейчас там не кисейные барышни пьесы разыгрывают, а работает Ленинградский Городской совет депутатов трудящихся. На благо нашего города!» И с полуминуты потом посматривал по сторонам, вроде как пытаясь понять, а все ли его услышали…
«Ошибается этот самый “Светлейший”, определенно ошибается, – старясь не слушать, как Изида хрустит очередным куском пирога, похоже, с чем-то мясным, – дискутировал сам с собой Сенька, – а находится этот шедевр мирового искусства точно в Государственном Русском музее, а не в какой-то там никому не известной “Куропаточной” гостиной! Это каждый ленинградский школьник знает».
«Постойте! – внезапно подумал он, – а ведь и Кваренги, и Бецкой, и художник Левицкий… Они ведь все жили в восемнадцатом веке! Да где же это я, в конце-то концов? И откуда у них здесь столько еды?»
От этих мыслей Сеньке стало как-то совсем не по себе… На процессе слюноотделения это, правда, не отразилось. И время от времени непроизвольно сглатывая, он стал с удвоенным вниманием вслушиваться в разговор одноглазого «Светлейшего» с бородатым надворным советником Цейтлиным, пытаясь хоть что-то понять в их странных речах…
– Граф Иван Иваныч Бецкой в своих смолянках-воспитанницах души не чает, равно как и в искусстве изобразительном. Академией художеств мы ведь ему обязаны. Я слышал, слепнет старик. А как был хорош! Ах! Шведская кровь, смешанная с Трубецкой породой. Какое прекрасное сочетание, Цейтлин! Все-таки дозированное перемешивание крови дает удивительные результаты. Если правильно мешать, конечно же… Ты согласен?
– Шведская кровь? – переспросил Цейтлин.
– Ровно половина. Он же в Стокгольме рожден – наш Иван Иваныч Бецкой баронессой шведской. Тьфу ты, и впрямь в рифму, хоть и не «комильфо», конечно же, – поморщился Потёмкин, – но, вообще-то, тут преинтереснейшая история, Цейтлин, как – нибудь на досуге расскажу. А ты что, не слышал разве песенку про него? Вот, питерские злые языки сочинили:
– Я к чему о нем, о Бецком-то, вспомнил? Всё из-за оперы этой, «Земира и Азор», из-за премьеры той памятной в Смольном. Ты ведь не подумай, Цейтлин, я совсем не забыл, просто отвлекся, – со значением произнес Потёмкин, который всю жизнь упражнялся в привычке постоянно отслеживать ход мыслей, как своих, так и собеседника.
В одно мгновение превратиться из обычного подростка в наследника загадочного волшебного замка Норгстон, получить необычайные способности и воочию увидеть самых настоящих фей, гномов и великанов – о таком невероятном подарке судьбы шестнадцатилетний Хью не мог даже и мечтать. Стремясь убежать от своих детских обид на родного отца, он, не раздумывая, отправляется навстречу своей удаче в компании странных и забавных созданий: говорящего скакуна, потомка самого Пегаса, утконосого карлика, превращающего предметы в золото, и неуемного бесенка с трудным характером.
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
Попаданец в тело южань-вонга, зная ближайшие события, помогает джедаям справиться меньшими потерями.
Будь осторожен с мечтой: она может исполниться! И уставший романтик, простой, ничем не примечательный парень по имени Марк, попадает в загадочную страну — мир рыцарей и магов, где в жестокой борьбе вера схватывается с магией, отвага со страхом и милосердие с ненавистью.Марк не должен спасти мир, и от него не так уж много зависит, но, согласившись стать Седьмым миротворцем, он сталкивается с безжалостной силой, которая словно злой рок преследует каждого, кто избирает путь миротворца.Существует ли что-то, кроме роковой необратимости, и возможно ли победить судьбу, начертанную содеянным грехом — ответ может дать лишь разгадка страшной тайны Проклятия миротворцев.Роман написан на стыке аллегорического фэнтези и психологической прозы: монстры здесь соответствуют определённым человеческим чувствам, настроениям и убеждениям, а боевая магия и мастерство владения мечом проистекают из неведомых и порой непредсказуемых стихий человеческой души.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый фантастический боевик от автора бестселлера «Голем из будущего». Попав в «МЕРТВУЮ ПЕТЛЮ» ВРЕМЕНИ, современный израильтянин проваливается в XIII столетие, где его принимают сначала за Голема, а затем и вовсе за Мессию, призванного вернуть еврейский народ из Рассеяния и освободить Иерусалим. А для этого мало собранного из подручных материалов огнестрельного оружия, примитивных ракет и отравляющих газов – потребуется еще и целая армия. Но где взять денег, чтобы набрать и снарядить войско? Где-где – да в Новом Свете! А значит, хочешь не хочешь, придется ему ОТКРЫТЬ АМЕРИКУ и стать первым еврейским конкистадором!