Последний побег - [76]

— Иди медленно, а то получается очень шумно, — прошептала беглянка. — Надо идти осторожно, чтобы не поломать стебли. Тогда никто не узнает, что мы здесь были. Доберемся до центра поля и там подождем. Иди за мной.

Они осторожно двинулись вдоль ряда, стараясь не задевать стебли. Хонор не сводила глаз со спины чернокожей женщины. На ее коричневом платье темнело пятно от пота. Пройдя шагов десять, женщина свернула в сторону и принялась пробираться между рядами стеблей. Потом снова зашагала вдоль ряда. И шла очень долго, намного дольше, чем Хонор прошла бы, будь она одна. Хонор еле сдерживала себя, чтобы не попросить женщину остановиться хотя бы на пару минут.

Она уже собралась протянуть руку и тронуть спутницу за плечо, но та неожиданно остановилась. Так резко, что Хонор едва на нее не налетела. У нее кружилась голова, и ребенок давил на мочевой пузырь.

— Подождем здесь, — сказала беглянка, садясь на землю.

Хонор прошла чуть дальше и присела на корточки. Было так жарко, что моча высохла сразу, как только Хонор закончила свои дела. Она вернулась, села рядом с беглянкой и развязала свой узелок. На сей раз женщина взяла одну сливу. Хонор с жадностью набросилась на сочный плод и еще долго сосала косточку. Женщина искоса поглядывала не нее.

— Хороший у тебя капор, — произнесла она. — Вроде бы простой, весь серый. А потом замечаешь желтую отделку. Она очень оживляет.

— Мне его подарила подруга. Она сама его сшила.

Хонор помрачнела, вспомнив о Белл Миллз. Она так и не ответила на ее последнее письмо, а теперь они больше никогда не увидятся.

Сидеть среди кукурузы было очень неудобно. Стебли почти не давали тени, а солнце припекало. Початки уже созрели, но это была кормовая кукуруза, слишком жесткая для человеческих зубов и не такая вкусная, как сахарная, которую Хонор очень любила. Здесь не было ничего, к чему можно прислониться спиной. Нормально лечь тоже было нельзя: кукуруза росла слишком плотно. Но Хонор, уставшая и разморенная солнцем, все равно задремала, но тут же вздрогнула и проснулась.

— Ты поспи, — проговорила беглянка. — А я пока покараулю. Потом поменяемся.

Хонор не стала спорить. Она подложила под голову узелок, свернулась калачиком и почти сразу заснула, невзирая на жаркое солнце, докучливых мух и тупую боль внизу живота. Она проснулась с пересохшим ртом и сливовой косточкой за щекой. Солнце клонилось к закату. Хонор спала долго. Она услышала вдалеке глухой топот копыт и испуганно приподнялась на локте. Чернокожая женщина сидела на корточках.

— Надо было разбудить меня, — сказала Хонор.

Женщина пожала плечами.

— Тебе нужно было поспать. — Она указала взглядом на живот Хонор. — Я помню, ближе к концу мне постоянно хотелось спать.

— У тебя есть дети? — Хонор огляделась вокруг, словно дети могли появиться среди кукурузных стеблей.

— Конечно. Поэтому я сейчас тут.

Хонор тряхнула головой, чтобы в ней хоть чуть-чуть прояснилось. И вдруг замерла. Конь Донована. Он скакал быстро, потом замедлился, остановился, снова пошел медленным шагом, развернулся и поскакал прочь.

Хонор задохнулась от страха, но беглянка оставалась невозмутимой. Она даже хихикнула.

— Он уже долго тут ездит туда-сюда. Понимает, что мы где-то здесь, но не знает, где именно.

— Он заедет на поле?

— Наверное, нет. Тут столько мест, где можно спрятаться. Поля, леса. Он дождется, пока мы не сдвинемся с места.

Хонор не стала спрашивать, когда это произойдет.

— Ты не забывай: он не знает, где мы. А мы знаем, где он. У нас есть преимущество.

Хонор очень хотелось бы разделять уверенность этой женщины. К несчастью, у Донована тоже имелись свои преимущества: конь, ружье и закон, который был на его стороне.

В сумерках они снова услышали топот копыт на дороге. Кто-то выкрикнул имя Хонор, и она узнала голос Джека. Он бросил работу, чтобы заняться поисками пропавшей жены. Погода была хорошая, и Хонор знала, что Хеймейкеры собирались перевозить сено до темноты, чтобы успеть убрать луг до того, как начнутся дожди. В голосе Джека звучали раздражение и злость. Хонор поморщилась.

Чернокожая женщина уставилась на нее.

— Это твой муж? — прошептала она, когда Джек ускакал прочь. — Зачем он тебя звал? Он разве не знает, что ты здесь со мной?

Хонор не ответила. И тут женщина все поняла.

— Ты сбежала из дома? — воскликнула она. — Что за черт тебя дернул? Прямо вот так и сбежала, уже на сносях? Что же там с тобой делали?

С каждым новым вопросом Хонор погружалась все глубже в себя, укрываясь в молчании.

Когда стало ясно, что Хонор не хочет — или не может — ответить, женщина цокнула языком.

— Дура, — пробормотала она.

Когда небо уже потемнело, со стороны дороги вновь донесся топот копыт. На сей раз Джек был не один, а с Адамом Коксом. Когда они принялись окликать Хонор, чернокожая женщина поднялась и взяла свой узелок.

Хонор схватила ее за рукав:

— Ты куда?

— Пойду скажу им, где ты.

— Не надо. Пожалуйста.

Но беглянку остановила не просьба Хонор, а третий голос, присоединившийся к голосам Джека и Адама. Язвительный голос Донована.

— Хонор Брайт, меня слегка удивляет, что ты прячешься тут, хотя клятвенно обещала больше не помогать неграм. Да, время сейчас такое, никому нельзя верить. Даже квакерам. Выходи, милая… не пугай мужа.