Последний побег - [14]

— Кто-то из наших дам шьет себе капоры собственноручно. Но все шляпы — только мои. В воскресенье увидишь их больше, когда все пойдут в церковь. Никто не осмелится явиться в церковь в шляпе, заказанной где-нибудь в Оберлине. Потому что иначе я просто не стану иметь с ними дело, и они это знают. Я ничего не имею против оберлинских шляпниц, но, если покупаешь у своего мастера, не надо искать себе что-то еще. Правильно?

Сама Белл была в соломенной шляпе, украшенной цветами, тоже сделанными из соломки, и с широкой оранжевой лентой по краю полей.

На площади стояла гостиница, на удивление большая для маленького городка: длинное двухэтажное здание с белыми колоннами и балконами по всему фасаду, причем не только на верхнем, но и на нижнем этаже.

— Постоялый двор Уолсворта, — пояснила Белл. — Единственное место в городе, где можно разжиться чем-нибудь горячительным. Впрочем, тебе это неинтересно. Вы, квакеры, спиртного не пьете?

Хонор кивнула.

— А я вот пью виски, но только дома. И вот почему.

Белл указала кивком на дальний конец здания гостиницы, расположенный напротив шляпного магазина на другой стороне площади. Там на широкой веранде был оборудован питейный зал, где сидели несколько мужчин, каждый — со своей бутылкой. Среди них находился Донован. Он развалился на стуле, положив ноги на стол. Увидев Хонор и Белл, Донован поднял бутылку, вытянув руку в их сторону. Потом поднес бутылку ко рту и отпил прямо из горлышка.

— Прелестно, — буркнула Белл и, взяв Хонор под руку, повела ее прочь от этого мрачного места.

Проходя мимо последней пары колонн, Хонор заметила какой-то листок, прикрепленный к одной из них. Ее внимание привлекла даже не надпись большими буквами: «ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ $150», — а силуэт человека, бегущего с узелком за плечами. Хонор остановилась, чтобы прочитать объявление:

Описание было очень подробным. Хонор мысленно нарисовала человека, которого видела за поленницей. Теперь, когда она знала слова, подходящие для его описания — крепкий, африканский, ушлый, — он представился ей очень живо. Его внимательный, оценивающий взгляд. Широкие плечи. И курчавые волосы, разделенные на косой пробор.

Донован внимательно наблюдал за ней.

— Пойдем отсюда! — Белл опять взяла Хонор под руку и потащила за угол, на Ремесленную улицу.

Когда они отошли подальше от гостиницы, Хонор спросила:

— Это Донован повесил плакат?

— Да. Он охотник за беглыми рабами. Ты и сама догадалась, верно?

Хонор кивнула. Да, она догадалась, хотя не знала, что у подобного занятия есть название.

— В Огайо много охотников за беглецами. Многие приехали сюда из Виргинии или Кентукки. Ищут беглых рабов, чтобы вернуть их хозяевам. Негры бегут с юга в Канаду. Через наш штат их проходит немало. Через Огайо тянется множество разных путей. Стой себе где-нибудь на перекрестке и наблюдай. С востока на запад движутся переселенцы в поисках места, где много земли. С юга на север бегут рабы — из неволи к свободе. Никто не рвется на юг и восток. Север и запад — вот куда устремляются все чаяния и надежды.

— А почему они не остаются в Огайо? Я думала, здесь нет рабства.

— Некоторые остаются. В Оберлине есть свободные чернокожие. Но гарантированная свобода только в Канаде. Другая страна, иные законы, так что охотники за рабами не имеют там никакой власти. — Но Донован явно заинтересовался тобой, — продолжила Белл. — Хотя обычно он с подозрением относится к квакерам. Любит цитировать чье-то высказывание, что во время войны квакеры не встанут на защиту страны, но в мирное время с большим удовольствием лезут в чужие дела. Плохо, что ты привлекла его внимание. Теперь от него просто так не отделаешься. Он и в Фейсуэлле будет тебя беспокоить. Упрямый сукин сын. Уж я-то знаю. — Она улыбнулась, поймав озадаченный взгляд Хонор. — Донован — мой брат.

Хонор изменилась в лице, и Белл усмехнулась:

— У нас разные отцы, мы с ним не похожи. Выросли в Кентукки. Но наша мама была англичанкой. Из Линкольншира.

Так вот в чем разгадка.

— Это она сшила то одеяло, которое у меня на кровати? — спросила Хонор.

— Да. Донован все пытается забрать его. Хоть он и мой брат, но дрянной человек. Мы с ним оба переселились на север, но пошли разными путями. Ладно, пора возвращаться домой. — Белл встала перед Хонор и посмотрела ей в лицо. — Послушай, девочка. Я знаю, ты видела кое-что странное у меня в доме, но лучше тебе ничего не знать. Тогда, если Донован спросит, тебе не придется ему лгать. Ведь вы, квакеры, всегда говорите только правду?

Хонор кивнула. Белл взяла ее под руку и повернулась, чтобы идти обратно.

— Господи, я так рада, что я не квакер. Никаких тебе виски, и ярких нарядов, и перьев на шляпе, и никогда никому не соври. Что же тогда остается?

— И мы еще не сквернословим, — добавила Хонор.

Белл рассмеялась. Хонор улыбнулась:

— Мы называем себя «странные люди». Потому что понимаем, какими кажемся со стороны.

Белл продолжала смеяться, но резко затихла, когда они добрались до бара в отеле. Донована уже не было на веранде.

* * *

В следующие два дня Хонор шила с утра до вечера. В первой половине дня — у окна в магазине, а после обеда — на заднем крыльце. Белл поручала ей только капоры — те, которые надо было закончить буквально сегодня: пришить к полям одного кружева, к полям другого — двойной ряд рюшей. Третий, темно-зеленый капор следовало украсить тканевыми анютиными глазками и пришить к нему светло-зеленые ленты-завязки.