Последний остров - [79]
Юлька хотела было что-то сказать учительнице в защиту Мишки, но тут же скуксилась и зашмыгала носом. У нее-то горе не меньше — сразу на мать и на отца «похоронки».
Жултайка мучительно кашлянул, будто ему перцем горло забило, рассердился сам на себя и крякнул по-стариковски.
— Я тоже не хочу фрицеву азбуку зубрить. Совсем не буду. Не нужна мне эта азбука. Поучился недельку и хватит, — он с трудом выбрался из-за парты и направился к дверям. А как встретился с встревоженными глазами учительницы, смутился, растерял всю храбрость. — Вы уж извините, Дина Прокопьевна. Не приду я больше в школу. Работать надо…
Учительница не нашлась что ответить ни Мишке, ни Жултайке, только закусила губу, помолчала, успокаивая себя, чтобы не разреветься, и начала диктовать упражнение. Ее взгляд блуждал поверх нестриженых голов учеников, но она все равно заметила, как вслед за Мишкой Разгоновым сначала Егорка, Юлька, Аленка… потом большая половина класса отложили тетради и ручки… Это была ребячья солидарность. Это был молчаливый протест.
Сироты спокойно и строго глядели на свою учительницу.
Глава 19
Речка Полуденка
Лето в том году не было отмечено засухой, да и осень пришла с затяжным ненастьем, однако Сон-озеро вдруг обмелело, вся вода куда-то ушла, и к первым предзимкам обнажилось темное илистое око озерного дна.
Дивились такому редкому случаю нечаевские старики, крестились старухи. А ребятишки радовались. Они-то сразу подобно ворончатам атаковали склизкую донную тину — под ошметьями ряски трепыхались желтобрюхие карасишки.
Раза два объезжал по кругу бывшее озеро председатель колхоза Парфен Тунгусов. Озадаченно сдвигал на затылок старую армейскую фуражку и тяжело соображал: что бы это значило? Было озеро и вдруг — нету его. Правда, озерко — так себе, небольшенькое и пользы особой не приносило. Но к нему привыкли. Оно служило границей деревенской поскотины и всегда считалось как бы частью пространства в повседневной жизни. В поминальные дни здесь собирались старушенции, ведь кладбище рядом, в летние дни к берегу Сон-озера пригоняли колхозное стадо на обеденную дойку. Трава на суглинистых берегах не росла, зато вода чистая, и в жару ветерок отгоняет паута, коровы блаженствуют, отдыхают.
А теперь что? Ведь непременно какой-нибудь дедок спросит: «Ну дак чо, Парфен? — и крутнет головой. — Нету озера-то…» И будет ждать, что Парфен скажет.
Парфен Тунгусов, по прибытии из действующей армии и скором его избрании председателем колхоза, почему-то для всех нечаевских, особенно для ребятишек, стал уже «человеком в годах». Так оно получилось, что всего за несколько лет ему «подфартило» и с японцами подраться, и с финнами, и с германцем. Из деревни своей он уезжал безусым неотесанным парнем, а вернулся… а вернулся-то, как будто отслужил в старой царской армии без малого двадцать пять лет. Столько на его долю за малое время свалилось. Однако и в деревне произошли изменения. Без него успела вырасти деревенская ребятня, которая помнила его молодым, а тогдашней молодежи и тех, что были семейные, сейчас никого нет, все на фронте. Ну а старики, так они всех навеличивают, даже пацанов, кто не хнычет и за подол мамкин не цепляется.
«И скажу, — решает Парфен, — коли весной вода не объявится в Сон-озере, вспахать это место и насадить брюквы или турнепсу. Это ж какая тут брюква вымахает! Уму непостижимо. Даровой корм скотине на первые месяцы зимы. Знатный прибавок к сенцу да соломке. А больше что тут скажешь? Больше тут нечего и сказать».
С той самой недели Мишка Разгонов зачастил на берег другого озера, Северного. К его изумлению, вода в нем стала прибывать, а потом устремилась сначала небольшой низинкой к сухому болоту, через него двумя оврагами обогнула Нечаевку и устремилась в Полдневое. А Полдневое озеро, как стакан с водой до краев, сразу же выплеснулось избытком в Заячий лог уже не ручейком, а речушкой.
Мишка старался представить себе, как родники, что питали Сон-озеро, по какой-то причине повернули в своих подземных коридорах в сторону Северного, а повернув, увлекли за собой и дремавшую до сей поры маленькую подземную речушку, которая не знала выхода на свободу. А может, это речушка проснулась и повернула все ближние роднички, позвала их в новую дорогу? Если так, значит, родилась новая речка. Куда же теперь она потечет? Их большое нечаевское озеро Полдневое всегда полноводно, вот и не сдержало новой добавки. Побежит теперь речка от их Нечаевки к другим озерам и деревням, соединяя и собирая воду из попутных родничков, талицы и осенних паводков. Так, глядишь, и настоящей рекой станет.
Рождение новой речки никто из нечаевских жителей еще не приметил. Погода стояла слякотная, капризная, все старались управиться до белых мух по своим хозяйствам, да и в колхозе дел хватало. А переполненные бурлящей водой лога между озерами всегда по весне и осени заставляли мужиков подновлять мостики в местах переездов то ли с пашни на пашню, то ли из села в село вокруг озера Полдневого.
Когда ударили первые крутые заморозки, подсушили поля и вогнали озеро в свои берега, Мишка привел Парфена Тунгусова в бор коммунаров. Под тенью зеленых сосен текла низинкой новорожденная речка-невеличка и не хотела поддаваться заморозку.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Ее королевское Высочество принцесса Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Ртуть» – третий том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке. История жизни знаменитого Буржского купца Жака Кера поистине удивительная. Его смело можно назвать самым успешным предпринимателем в истории средневековой Европы и родоначальником капитализма.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.