Последний остров - [78]
— Старуха послала меня… Ненастье, говорит, нонче затянется. Ты чо скажешь, Михаил Иванович?
— То же и я скажу. Камыши-то зеленые стоят…
— Ну-ну… Олюшка наша… когда фельдшерицей здесь робила… Ей я дождевичок-от справлял. По твоей фигуре в аккурат будет. Возьми… — он протянул Мишке сверточек.
— Макарыч… Ну зачем?
— Обычай, сосед, не нами с тобой заведенный. Вещь для пользы чтоб, душа ее томиться не будет. Старуха моя повелела так. Нельзя отказываться, Михаил Иванович.
— Скажи ей, что я… Ну, сам знаешь, что сказать.
Яков Макарович помял и так сбитую набок бороду, потянулся за кисетом, но тут же отдернул руку.
— Ребятенки-то в лесничестве, поди?
— Там.
— Тогда бежать тебе надо. На Егорку мало надежи.
— Надо. А тут мать еще не опомнилась…
— Догляжу. Да скажи ей, чтоб на ферму седни не бегала. Я уж напоил телят-то и корму задал. Пусто на ферме. Вдвоем с Тунгусовым управлялись. Он все еще там, матерится… Ты, это… може, закуришь? Вроде помогает от нервов…
— Нет, Макарыч, не по мне это зелье. Батя мой не курит. И я не стану… Хоть убей, не верю я… Что значит — пропал без вести? Вранье все это! Понял? Надо ждать… Ждать!
— Ну, тогда извиняй, Михаил Иванович. Побегу я. Еще к Пестимее наведуюсь.
В сумерках Мишка подходил к Лосиному острову. Еще издали приметил дымок над домом лесничества. Значит, ждут его и, может быть, даже ужин готовят. Только вот что он им скажет, какие новости сообщит?
В душе Мишка не верил, что его отца уже нет в живых. Если все погибнут, думал он, кто же тогда воевать будет с фашистами? Ведь приходила в начале войны желтая бумажка, в которой сообщалось, что без вести пропал его отец Иван Разгонов. А потом жив оказался и письмо прислал. Должен быть в живых и теперь.
Так думал и очень хотел, чтобы так было, Мишка Разгонов. Но проходили долгие дни, а другого известия почта не приносила. И в семье стали постепенно свыкаться с мыслью, что отца в доме больше не будет.
Всю неделю плакали низкие облака. Плакали акации и березы у памятника коммунарам в центре села. Роняли капли-дождинки молодые сосны в бору коммунаров. Потухли краски осени, все заполонила серая дождевая морось. Наступила последняя предзимняя непогода. Хоть ей и радуются на словах земледельцы — поля вдоволь пьют и впрок запасаются влагой — но душа каждого человека притомляется ненастьем.
В один из таких нахмуренных дней председатель колхоза Парфен Тунгусов сидел в своем кабинете, курил самосад и с тяжелым вздохом ставил крестики в колхозном журнале напротив фамилий земляков, которые теперь никогда не вернутся в родную деревню.
Прочтет Тунгусов фамилию, затянется табачным дымом, вспомнит все, что знал об этом человеке, и кто у него теперь дома сиротствует. Потом подумает маленько и поставит крестик с таким же чувством, с каким ставил бы кресты на могильных холмах.
СЫРОМЯТИН КИРИЛЛ ЯКОВЛЕВИЧ… СЫРОМЯТИНА ОЛЬГА ПАВЛОВНА… РАЗГОНОВ ИВАН СТЕПАНОВИЧ… ВЕЛИГИН ПЕТР АЛЕКСЕЕВИЧ… ШУВАЕВ-АКСЕНОВ ЯКОВ ИЛЬИЧ… КНЯЗЕВ ВИКТОР ТИМОФЕ ЕВИЧ… ТУНГУСОВ…
Возле этой фамилии Парфен не поставил крестика. Не смог. Не мог он смириться, что нет уже больше его отца Данилы Саввича Тунгусова, который чуть ли не с самого образования колхоза до 22 июня сорок первого был его бессменным председателем.
Те из ребятишек, которые в добрую погоду работали, теперь, когда завернуло ненастье, посещали школу. Через день ходил в школу великовозрастный ученик Жултайка Хватков. Он с трудом помещался один на задней парте.
Намного старше остальных учеников выглядел и Мишка Разгонов. Его грубоватые рабочие руки неуверенно листали чистую тетрадь.
О чем-то шептались Юлька с Егоркой…
Кто-то, уверенный, что его не замечают, украдкой грыз жмых.
А кто просто сидел и думал, что бы сегодня после школы придумать поесть.
Все это сразу увидела Дина Прокопьевна перед началом урока. Молодая учительница чуть постарше Жултайки Хваткова да и сама сирота. Потому относится к работающим ученикам уважительно и просит совсем-то уж не отбиваться от школы, хоть контрольные делать, и то ладно.
Не знают ее ученики, что вот уже неделю плачет она по ночам, заливая слезами подушку, оплакивая свое девичье горе. Не догуляли они и не успели сыграть свадьбу с Петрей Велигиным. Только ночку одну и провели вместе. Самую последнюю, когда уже знали, что расстаются. Поклялась она ждать его, да вот горя-горючего и дождалась.
— Начнем диктант, — сказала Дина Прокопьевна. — Поставьте сегодняшнее число. Как напишете диктант, такие и отметки поставлю вам за первую четверть.
Мишка демонстративно отложил на край парты тетрадь и стал смотреть в окно. А там не переставая шел дождь. Вон, разбрызгивая грязь, проехала леспромхозовская полуторка. Знать, Федя Ермаков до Юрги подался. В проулке Анисья Князева, повязанная, как старуха, черным платком, дергала за повод упрямую коровенку, которая никак не хотела тянуть нагруженный соломой возок.
— Разгонов, ты почему не пишешь?
— Не хочу, — тихо и сумрачно отозвался Мишка. Класс притих, насторожился.
Дина Прокопьевна, без учительской строгости, а как-то осторожно, заранее уже зная ответ ученика, спросила:
— Что это значит, Миша?
— Фрицы отца моего… А я должен язык их учить? Не буду. Не буду, и все тут. Хоть в угол ставьте…
Константин Петрович Масальский (1802–1861) – популярный русский писатель середины XIX века. В 1821 году окончил дворянский пансион при Петербургском университете; служил в министерствах внутренних и иностранных дел. Напечатал в журналах и выпустил отдельно множество романов, повестей и пьес, главным образом исторических. Кроме того, он написал несколько исторических работ, а также впервые перевел с подлинника «Дон Кихота» Сервантеса. Масальский не обладал крупным литературным дарованием, но живость и внешняя занимательность его произведений, в которых часто присутствует почти детективная интрига, создали им успех в 30–40-х годах XIX века.В данный том включены три исторических произведения Масальского.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.