Последний остров - [73]
А мне теперь придется кроме немецкого вести еще и уроки истории.
Кузя Бакин всполошил девчонок. Пошли с Таней Солдаткиной разбираться. Нашли Кузю в сельповском амбаре за работой, обрез времен Гражданской войны ремонтировал.
— Кузя, что это у тебя? — испугалась и я.
— Пушка. Надо вооружаться против Антипова.
— Притормози, Кузя, — его идея Тане тоже не понравилась.
— Но он фашист! Самый главный. Это он на Мишку Разгонова банду послал. Я знаю. А мне никто не верит. Антипов всех нас хочет уничтожить.
— Крути баранку в сторону! Чушь мелешь, Кузя. Антипов работает при советской власти, а тебя за поклеп я привлеку. Где обрез взял?
— У хуторских. У братьев Овчинниковых на гвозди выменял.
— Так это у тебя тут целая банда, а не у Антипова.
— Погоди, Таня. Кузя что-то знает. Говори, Кузя…
— И скажу. Он, как волк, по ночам шныряет по деревне. Тихо-тихо, даже собаки не слышат. А я когда за мамку по ночам дежурю, все вижу и слышу. Про всех знаю, кто куда идет крадучись. Вот увидите, Антипов еще деревню подожгет. Как гроза, так он и шныряет, и шныряет. Не верите? Смотрите…
Кузя смочил керосином ложе обреза, и на старом дереве явно проступила выжженная голова петуха, а ниже появились семь зарубок. До революции у каждого зажиточного мужика в Нечаевке был своеобразный герб в виде головы птицы или зверя. Петух — знак подворья семьи Антиповых. Это знали все деревенские.
Таня присела на старый ящик, повертела в руках обрез.
— Семь зарубок… Может, одна из них памятка о моем отце… Мне годик всего был, когда мятеж-то по нашим деревням прокатился. Петух…
— А я что говорю! — закричал Кузя. — Бандит Антипов!
— Так, да не совсем… Это обрез антиповского папаши. Но пуля и его тогда не обошла, когда мятеж гасили. А моего Антипова ты не тронь. Понял? Он свое отсидел. А попадется с чем, я первая спрошу. И за его папашу спрошу, и за своего батьку. Держи кардан.
— А пушку? Отдай мне пушку-то…
— Р-разговорчики в строю! Стоять по местам! Привет!
Когда вышли на улицу, Таня вдруг рассмеялась:
— А ведь доконают они с Мишкой Разгоновым моего агента. Как пить дать доконают!
Подслушала разговор Анисьи с Федей Ермаковым:
— Федор Кузьмич, ну зачем ты этого вражину Ганса повсюду за собой таскаешь?
— Да не вражина он, а стрелочник. И не век же войне быть. Пусть смотрит. А потом расскажет там, в своих Европах, что с Россией, в которой подрастают такие солдаты, как Миша Разгонов, воевать нельзя.
По-моему, Федя влюблен в Анисью.
Заканчиваем ремонт своими силами. Больше всех старается Лиза Лапухина. Готовимся к новому учебному году.
Мне сказали, что Миша Разгонов принес для учителей целый рюкзак вяленых гагар. Я нашла Мишу в угловом классе. Он сидел за партой и смотрел на свою довоенную картину. Меня заметил — смутился.
— Отца в лицо стал забывать. Да и на картине он не совсем как в жизни был.
— Так писем и нет?
— Нету… — вздохнул Мишка. — Нету и все тут. Дина Прокопьевна, а что есть самая настоящая, большая правда?
— Миша, все человечество над этим ломает голову. Но главное, ты сам знаешь, правда — это справедливость, это наша жизнь по высшим категориям совести и чести.
— Значит, жизнь и есть правда? Всякая жизнь? Тогда и жизнь земли — тоже правда, ведь землю нельзя переделать. Когда поймут это все люди, так война сразу и закончится. Война и правда — разве могут уживаться?
— Не могут, но… пока уживаются…
Напрасно я боялась, что душа его ожесточится. Кто ищет правду, не может быть жестоким.
Люди по натуре своей — артисты. Тот, кто это полностью и здраво осознает, играет на сцене. Остальные просто не догадываются о своих способностях.
Все нечаевские знали о происшествии на старом кордоне, о схватке Миши Разгонова с браконьерами, о его ранении и болезни. Все, кроме Катерины. Ее берегли, не сговариваясь. Ей передавали приветы от сына, говорили о нем добрые слова, даже передачки в оба конца доставляли. И ведь не хитрили, не врали, а все находили в этой импровизированной пьесе свои правдивые слова, и каждый включался в роль как в саму жизнь, просто и естественно.
Выдавали хлеб на трудодни. Многие просто расписывались, так как брали авансы. У остальных все забирал Антипов. За налоги. За недоимки. Из одного сусека хлеб нагребали в мешок, взвешивали — и пересыпали в другой сусек. И это тоже правда. Правда, пристегнутая войной.
Вчера засиделись допоздна три вековухи. Правду сказать, Анисья Князева перед самой войной на своей свадьбе погуляла, а мы-то с Таней Солдаткиной и погулять тогда путем не погуляли. Анисья успокоила нас:
— Ой, девоньки, не завидуйте. Ничего-то я и понять не поняла. Берег меня Витенька. Он ведь и бабой меня сделал за день до войны. Да и то казнился, когда на фронт уходил.
А Таня вдруг расплакалась, еле успокоили. Но она вдруг начала хохотать и обнимать Анисью.
— Так мы ж, товарка, по этой части ровесницы с тобой минута в минуту. Но я ту субботнюю ноченьку всю до единой улыбочки помню, всю до единой слезинки и до каждого вздоха. А он, зараза, ни одной строчки за два года не прислал.
— Да кто хоть он? — спросила Анисья.
— Какая теперь разница… У него сын… со мной почти одногодок. Размечталась, дура, хотела мужика отбить, да и он без оглядки, как в омут, в любовь-то нашу. А увидела, как он на войну уходил, как с женой и сыном прощался, сразу отрезвела. Жив останется — на километр не подпущу. Не переступить мне через того мальчишку. Это ведь какая беда получится — всю войну отца прождать, а я тут хуже захватчика… Нет, не смогу…
Константин Петрович Масальский (1802–1861) – популярный русский писатель середины XIX века. В 1821 году окончил дворянский пансион при Петербургском университете; служил в министерствах внутренних и иностранных дел. Напечатал в журналах и выпустил отдельно множество романов, повестей и пьес, главным образом исторических. Кроме того, он написал несколько исторических работ, а также впервые перевел с подлинника «Дон Кихота» Сервантеса. Масальский не обладал крупным литературным дарованием, но живость и внешняя занимательность его произведений, в которых часто присутствует почти детективная интрига, создали им успех в 30–40-х годах XIX века.В данный том включены три исторических произведения Масальского.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.