Последний остров - [70]
— …Богородица Дева, радуйся… яко же Ты Иисуса Христа родила, яко же плоть Твоя чиста, так сохрани и спаси раба Твоего Михаила от всяких уроков, от всяких озегов, сохрани и благослови в пути и на суше, на воде и в воздухе и не допусти злодея коварного…
Сыромятиха отобрала у девчонок веники и сунула им кружку с дегтем.
— Всего, сердечного, от ушей до пяток… Да попроворнее, и чтоб ни одной плешинки не светилось…
Она окропила с веника лица девчонок холодной водой, а сама присела на корточки у зева каменки, сунула к жару какую-то банку с очередным зельем и забылась в сердитом бормотанье — не то молитвы творила, не то пустопорожне ворчала.
Вот тут-то Юлька и показала себя настоящей ученицей бабки Сыромятихи — в мгновение ока вымазала Мишку с ног до головы горячим дегтем, не причинив боли ни одному разопревшему чирью, а их ведь на теле Мишки насобиралось дюжины три, не меньше. Пухлые Юлькины ладони и пальцы были стремительны, но так чутки и осторожны, будто самые нежные беличьи кисточки.
— Все, баб…
— Вздохните пока.
Девчонки скатились вниз, распластались лягушками на полу.
— Ой, Аленка, ну ты прям как головешка горячая. Баб, у нас уже волосы трещат… — взмолилась Юлька. — Окати нас холодненькой водичкой.
Бабка и ухом не повела, у нее другая забота — не упустить секунды, когда Мишка будет на последней грани между жизнью и смертью. Она вся подобралась, причитания ее убыстрялись в такт Мишкиному дыханию, а руки машинально готовили еще один веник из двенадцати трав. Потом Сыромятиха коршуном нависла над изголовьем Мишки, сорок раз повторила «Господи, помилуй» и дала команду:
— Аленка, зажигай лампу. Юлька, разведи щелок потерпимее, обмывать счас будем…
Мишка начал задыхаться. Горячий деготь забил поры, и тело перестало дышать, все шестьсот малых сердец отключились, убивая бездельем своим простудных и прочих диверсантов. Не хватало воздуха и главному сердцу, оно работало за всех, работало уже за пределами отпущенных возможностей. И Мишка опять переселился из мира доступного в нереальный, его снова обступили притухающие костерки звезд, только теперь они казались ему беглецами — это шестьсот его малых сердец превратились в звезды, хоть и старались жить сами по себе, но без Мишки не могли, он стал центром огромной звездной галактики, оставаясь и лесничим на единственном во всей Вселенной Зеленом острове. Но вот у Мишки появились две помощницы, Юлька с Аленкой, они летали над Землей в развевающихся оранжевых одеждах и присматривали за звездами, чтобы те не разбрелись с небосклона и не затерялись в бескрайности, а у Мишки в руках оказались огненные краски, о которых он когда-то мечтал. И начались чудесные превращения. Мишка рисовал всех, кого он вспоминал, а девчонки приносили одну из звезд и соединяли ее с картиной. Картина оживала: вот Жултай Хватков выезжает в поле на тракторе, Яков Макарович запускает мельницу-ветрянку, Петря Велигин раздувает горн в кузнице, Егорка Анисимов сражается с браконьерами Корнеем и Килой, Кузя Бакин гонит табун лошадей к водопою, Федя Ермаков строит мост, а еще появляются Анисья Князева, Таня Солдаткина, Тимоня, Дина Прокопьевна, ребятишки, старухи, солдаты…
Мишка рисовал все быстрее, и все меньше становилось беглянцев-сердец. Наконец звезды кончились, а Юлька с Аленкой поставили перед Мишкой старую, еще до войны написанную картину — портрет отца с матерью.
«Как жаль, — сказала Аленка, — что эту картину мы не сможем оживить».
«Почему?» — спросил Мишка.
«А звезды все…» — ответила за подругу Юлька.
«Это неправда! — закричал Мишка. — У меня есть еще самое главное сердце! Вот и отдайте его самой главной картине. А вместо меня пусть живут на земле отец с матерью».
Мишка шагнул к портрету, чтобы раствориться в нем, но тут появились вдруг двенадцать разноликих ребятишек, спасенных Мишкой на вымершей Земле, они схватили его и потащили к огромному костру. Мишка вырывался, звал на помощь, но все шестьсот человек, кому он успел отдать частичку себя, были заняты каждый своим делом, даже Юлька с Аленкой совсем не признавали его и огромными красными опахалами раздували костер еще сильнее. Мишке одному не совладать было с беспонятливыми и озорными детенышами, и уже затянутый в самую середину костра, он успел заметить, что его сердце превратилось в звезду и растворилось в той, последней картине. Отец с матерью ожили, вышли из картины к Мишке, а он вместо них замер на полотне…
Очнулся Мишка на полу, когда его уже обмыли щелоком. Сыромятиха прыскала на него холодной водой, а Юлька трепала по щекам своими пухлыми ладошками.
За окном над озером догорал костер вечерней зари.
На лавке желтым пятном светила семилинейная лампа.
— Ну, вы и даете… — кисло ухмыльнулся Мишка. — Не буду вас рисовать, кикиморы болотные… Самой захудалой звезды на вас жалко…
Сыромятиха вдруг сменила гнев на милость и заговорила почти ласково:
— Михалко, ты соображаешь хоть, чего мелешь-то? Или все еще во хмелю?
— Соображаю… Чтоб вы сдохли, ведьмы проклятые…
— Очухался, значит. Ну, слава те, Господи… Однако сызнова потерпеть надо. Счас шибко больно будет. Заразу-то с корнем бы выдрать, а?
Константин Петрович Масальский (1802–1861) – популярный русский писатель середины XIX века. В 1821 году окончил дворянский пансион при Петербургском университете; служил в министерствах внутренних и иностранных дел. Напечатал в журналах и выпустил отдельно множество романов, повестей и пьес, главным образом исторических. Кроме того, он написал несколько исторических работ, а также впервые перевел с подлинника «Дон Кихота» Сервантеса. Масальский не обладал крупным литературным дарованием, но живость и внешняя занимательность его произведений, в которых часто присутствует почти детективная интрига, создали им успех в 30–40-х годах XIX века.В данный том включены три исторических произведения Масальского.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.