Последний остров - [38]
Пастух Микенька из-за своей куриной слепоты не разглядел среди мечущихся баранов Мишку, подумал, что на отару напали волки, скорехонько забрался на березу и заголосил на весь остров, призывая на помощь. А когда подошел Мишка и той же суковатой палкой пощекотал ему пятки, Микенька стал издавать какие-то подозрительные звуки и свалился с березы.
— Ты чего базлаешь?
— Ав… ав… — не мог прийти в себя с перепугу Микенька.
— Ну вот, теперь загавкал.
— Выв… выв… Тьфу, туды его растуды! В-волки же кругом! Ташши ружье.
— Да я их уже разогнал. Вот этой палкой.
— Пык… Пык… Тьфу, мать его Бог любил! Неужто п-палкой?
— Ну. Могу и тебя взгреть. Сразу по-волчьи завоешь.
— Одичал ты, Михалко, в лесу, — Микенька поднялся, но стоял на ногах неуверенно, как-то широко расставив их.
— А тебе на озеро надо сходить. Провонял на весь остров.
Тоскливо глянул Мишка на обглоданные лужайки и побрел напрямик через лес. Мир теперь казался ему тесным и постылым из-за каких-то баранов, которых очень много и которые поедают самые лучшие цветы.
Потом он вспомнил еще об одном месте, у Страшного колка, на покинутых залежах. Повернул влево и побежал. Он торопился. Солнце поднималось к полуденному развороту и начало припекать. А он все бежал без остановок знакомыми тропами, бежал до рези в глазах от соленого пота, до бухающего шума в ушах.
У последнего осинничка перевел дух и вышел к полю. Сразу же в лицо ударил натужный рокот мотора. А от горизонта до самого осинника пролегла жирная чернота перепаханной земли.
В миражном грохочущем облачке на межу выползал приземистый и могучий «Сталинец».
Мишка шагнул навстречу. Его обдало прохладой земли и жаром металла.
— Ты чо, паря, очумел? — к нему подбежал Жултайка Хватков, отчаянный и чумазый. — Жить надоело, что ли? Под трактор лезешь?
— А зачем вы запахали все слезки?
— Какие слезки? — усталые от пыли и бессонной ночи глаза Жултайки растерянно замигали.
— Кукушкины. Маленькие такие… Голубенькие…
— Вот беда… — Жултайка махнул трактористу, взял друга за плечи и отвел его в сторону. — Иди, Михалко, домой. Мало-мало спать надо, а то совсем вареный ходишь.
— Ничего ты не понял, Жултай…
Не все понимал и сам Мишка, но вдруг подумал, что если сейчас пойдет на третье место искать эти проклятые цветочки, то обязательно свихнется или, чего доброго, загавкает наподобие перепуганного до мокроты Микеньки Бесфамильного.
Когда Мишка вернулся в Нечаевку, все ребятишки бежали к центру села. Среди них были Егорка и Юлька.
Возле старой церкви, в которой временно размещался овощной склад, стояли два «студебеккера». Высокие светловолосые мужчины в грязно-зеленых мундирах выносили из церкви большие корзины с луком, капустой, морковью и грузили на машины.
— Фрицы… — удивленно лупал глазами Егорка и дергал за руку Мишку. — Ты глянь-глянь, самые настоящие фрицы.
— Не настоящие уже, а пленные, — уточнил Мишка. — Я уж насмотрелся на них. Работать они умеют.
— И не страшные совсем, — сказала Юлька. — Только шибко грязные.
— Миша…
Он повернулся и увидел Аленку. Бледная, худенькая, она подошла поближе и виновато спросила:
— А что, разве кукушкины слезки еще не расцвели?
— Зачем ты вышла из дома? Тебе лежать еще надо. Сейчас же идем отсюда.
— Подожди. Я хочу посмотреть на этих… какие они… — В ее большущих грустных глазах застыл вопрос, требующий немедленного ответа.
Егорка подошел к машине и сказал одному из немцев:
— Дяденька, кинь морковку.
— Битте, — улыбнулся немец.
Это был Ганс Нетке. Он выбрал морковку покрупнее и подал мальчишке.
Но тут подскочил Мишка, выбил из рук Егорки морковку и так посмотрел на своего дружка, что тот часто-часто замигал испуганными глазами и попятился.
— Эх ты, Филин! — презрительно кинул Мишка.
Аленка вся напряглась, словно ее валил упругий ветер, и стала медленно пятиться от машины. Она не видела, как одобрительно улыбнулся молодому леснику шофер-солдат, не видела удивленного вопроса в глазах пленного немца, не видела, как Юлька подобрала морковку, обтерла ее о подол платьица и принялась торопливо грызть. Но видела перед собой другое.
Аленка медленно отступала от машин, а перед ее глазами двоились видения. Выходил из церкви пленный солдат с корзиной свеклы, а из-за его спины летел прямо на нее крестатый самолет, неотвратимый и близкий. Выходил другой немец с кочанами капусты, а за ним вспыхивали беззвучные ватные сполохи на невском льду, и маленький человечек тянул на санках гроб между этих всполохов. Выходил еще зеленый мундир — и рушился дом, бушевало огромное, всепожирающее пламя.
Она потеряла сознание и упала бы, не подхвати ее Мишка на руки. Так и понес ее домой.
Потом металась в кровати, сбрасывала с себя одеяло, невидящими глазами смотрела на Мишку и звала:
— Мамочка! Мамочка, проснись! Ну проснись же…
Дежурили у изголовья девочки то Катерина, то Мишка.
Менялись свет и сумерки в окнах. Не гасла по ночам керосиновая лампа с подпаленным бумажным абажуром на семилинейном стекле. Маленькое пламя то утомлялось и замирало, то вновь вздрагивало и светило ярче, словно повторяло неровное дыхание девочки. Сраженный безжалостной памятью маленький человечек в бреду и слезах сопротивлялся недугу; хоть и молодешенькая совсем, но опаленная бедами душа боролась за продолжение жизни.
Трехтомный роман "Антони Адверс" прослеживает судьбу героя от его нелегитимного рождения до победы в борьбе за обладание причитавшегося ему наследства. Во втором томе Антони отправляется в Новый Свет на борту доброго судна "Вапаноаг" под командованием преследуемого прошлым, пьющего капитана. Прибыв на Кубу с целью заставить вернуть долги своему благодетелю Джону Бонифедеру, он вскоре запутался в сетях политических и коммерческих интриг, которые отправили его в Африку на борту судна для перевозки рабов.
На что готова пойти женщина, ради благополучия собственного сына? Дженна, вдова купца Картхиса, во что бы то ни стало хочет сделать своего сына Рами благородным. Ради достижения этой цели она готова на всё. Лесть, предательство, убийство — в её арсенале нет запретных приёмов. Долгие годы она плетёт вокруг себя паутину коварства и лжи. Но в такой атмосфере, порой очень сложно бывает остаться собой, и не стать жертвой собственной хитрости…
Каждый из вас, кто прочтет эту книгу, перенесется в далекий и прекрасный мир античной древности.В жир сильных, отважных людей, в мир, полный противоречий и жестокой борьбы.Вместе с героями рассказа «Гладиаторы» вы переживете извержение Везувия, радость освобождения, горечь потерь.С отважной героиней рассказа «Гидна» под бушующими волнами вы будете срезать якоря вражеских кораблей, брошенных против Эллады царем Персии — Ксерксом.Вы побываете на площадях Афин и Рима, в сверкающих мраморных храмах и мрачных каменоломнях, где день и ночь свистели бичи надсмотрщиков.Вы узнаете удивительную историю о мальчике, оседлавшем дельфина, и множество других интересных историй, почерпнутых из документов и преображенных фантазией автора.
Давным-давно все люди были счастливы. Источник Счастья на Горе питал ручьи, впадавшие в реки. Но однажды джинны пришли в этот мир и захватили Источник. Самый могущественный джинн Сурт стал его стражем. Тринадцать человек отправляются к Горе, чтобы убить Сурта. Некоторые, но не все участники похода верят, что когда они убьют джинна, по земле снова потекут реки счастья.
Повесть рассказывает о том, как жили в Восточной Европе в бронзовом веке (VI–V вв. до н. э.). Для детей среднего школьного возраста.
Евангелие от Христа. Манускрипт, который сам Учитель передал императору Клавдию, инсценировавшему собственное отравление и добровольно устранившемуся от власти. Текст, кардинальным образом отличающийся от остальных Евангелий… Древняя еретическая легенда? Или подлинный документ, способный в корне изменить представления о возникновении христианства? Археолог Джек Ховард уверен: Евангелие от Христа существует. Более того, он обладает информацией, способной привести его к загадочной рукописи. Однако по пятам за Джеком и его коллегой Костасом следуют люди из таинственной организации, созданной еще святым Павлом для борьбы с ересью.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.