Последний осколок - [10]

— Широ, он не плохой. Просто так случилось.

— Р-р-р-р-р, — грудной рык дрожью отдавался во всем теле.

— Не злись, продолжай, — я украдкой стерла новые капли.

— Дальше ты и сама знаешь.

— Как тебя зовут, — это очень важно для меня, и я не отступлюсь, пока не узнаю его настоящего имени.

— Динаристан рен Сиу ла Эк ва Куилагур.

— Длинное, — я прикоснулась пальцами к его груди, да так и оставила там руку, — но ведь Сиу — это род Баска! Вы родственники?

Я почти залезла на эльфа, пытаясь словить его взгляд, чтоб не дай Всевышние, он мне не соврал.

— Да, — хриплый голос заставил волосы зашевелится.

— Вы братья? — тихо выдохнула я.

— Нет, — и теплый язык коснулся вершинки уха.

— Кто? — еле сдержалась, чтобы не пропищать.

— Внук, — теплые губы скользят по скулам, не забывая одаривать их поцелуями.

— Ты… внук? — уже мало соображая, уточнила.

— Он, — поцелуй в щеку, — мой, — чуть прикусил уголок губы, — внук, — и жаркие ласки прекратились, лицо эльфа отстранилось. Конечно, он же не может поцеловать меня. Но сквозь разочарование билась мысль. Баск внук Широ!

— ЧТО!

— О, дошло быстрее, чем я думал, — расплылся в широкой улыбке эльф, — ты не ослышалась. Баск мой внук, — и меня поцеловали в нос.

— Но… но… тогда у тебя должен быть ребенок! — я растерянно пялилась на ухмыляющегося светлого, теряя последние остатки разума.

— Должен, — загадочно пропел этот обольститель, — и он есть. У меня сын.

— Один? — на всякий случай уточнить не помешает, а то кто этого развратного старикашку знает.

— Один.

— А-а-а… понятно…

— А кто он, ты узнать не желаешь? — насмешливо вернул меня в реальность эльф.

— И кто?

— Аришантель, — елейным голоском пропел убийца моего сознания. Теперь я разум обрету не скоро, в голове пусто, как в котелке.

— Вот же семьянин, ликанов!

— Ага, — и меня снова поцеловали, но на сей раз в шею.

— Пойду я посплю. А то меня тут изнасилуют, а я и не вспомню, — как зомби сползла с колен светлого и побрела, пошатываясь, вон из этой комнаты выжигания мозга.

Меня резко развернули, перед глазами заблестела серебряная ткань платка, что носят с собой эльфы. Ткань невесомо скользит по лицу, достигая подбородка. Неясная тень приближается, и шелк впечатывается в мои губы под натиском чужих. Взрыв эмоций, опаляющее движение его губ, я так четко ощущаю их. Это сладостное мгновение запрета, что мы на грани безумия почти нарушили. Это вызов судьбе, брошенный двумя пылающими сердцами. Как же дурманит запах прелой листвы и свежести предгрозового воздуха. Как сводит с ума любое движение по ту сторону ненавистной ткани, чьего тлена я желаю больше всего на свете. Но только она дарит эти горько-медовые мгновения. Я не в силах оторваться от своего наваждения. Вспышка!

***

— Я хочу снять комнату.

Высокая девушка с каштановыми волосами нервно выбивала ритм по деревянной столешнице стойки трактирщика. Стройная фигура ничем особенным не отличалась, но что-то было необычное в ночной гостье.

— Подороже, подешевле? — вопрошал пузатый алкаш, по совместительству трактирщик.

— Подороже, — бросила девушка, смотря куда угодно, только не на провонявшего дешевым самогоном мужика, чью лысину прикрывали сальные волосы, а поросячьи глазки блестели, затуманенные пьяным угаром.

Трактирщик расплылся в гнилой улыбке, пытаясь угодить обеспеченной гостье, но сделал только хуже. Банши почувствовала тошноту. Она одним быстрым движением выхватила ключ от своей комнаты из распухших рук пьяницы и чуть ли не бегом устремилась прочь от провонявшей стойки.

Она поднялась наверх и без проблем отыскала нужную комнату. И только девушка просунула ключ в замочную скважину, даже не прокрутила его ни разу, как отлетела к противоположной стене. Двое не менее грязных, чем трактирщик, мужчин нависли над своей жертвой. Таким всегда нужны деньги и, взяв комнату подороже, скорбящая сама сообщила отребью, у кого можно поживиться золотишком.

Уже ожидая удара по голове, девушка зажмурилась. Но ничего не произошло. Она открыла глаза. Всего в таре от ее носа застыла рука грязного придурка с погрызенными ногтями, под которые вечно забивается всякая дрянь. Позади двух искателей наживы стоял красивый мужчина, обычный человек, с удивительно синими глазами. Первого нападавшего незнакомец отбросил к стенке, и тот вырубился от столкновения с деревом. Второму повезло меньше, его лицо и живот напоролись на тяжелые кулаки синеглазого, и только после этого он отключился, сползая стонущим мешком на грязный пол, что ему, видимо, не впервой.

— Спасибо, — неуверенно произнесла банши, — как я могу вас отблагодарить?

— Не стоит, — улыбаясь, ответил странный незнакомец, — а впрочем, к чему формальности.

Мужчина разорвал свой рукав, безжалостно отдирая кусок ткани побольше.

— Вы ранены? — это единственное, что могло объяснить действия человека.

— Если только в сердце, — сладко пропел спаситель, оторвав, наконец, лоскут от своей многострадальной рубахи.

— Но тогда…

Девушка не успела договорить. Взяв тонкую ткань за концы двумя руками, мужчина накрыл обрывком рот банши. Страх охватил скорбящую, неужели ей заткнут рот тряпицой, свяжут и продадут в рабство. Уже обезумевшими от ужаса глазами она смотрела на приближающегося мужчину, что одним быстрым движением припал к ее губам. Растерянность сменила страх. Незнакомец просто целовал ее через обрывок собственной рубашки. Но уже спустя мгновение он отстранился.