Последний обряд - [16]

— Скоро будет.

Я скидываю халат на пол, переползаю через Гейба, а затем сворачиваясь между спинкой дивана и его телом. Кладу руку ему на грудь и позволяю его спокойствию наполнить меня. Я уверена, что он включил его ради меня, потому что через несколько минут расслабляюсь и начинаю проваливаться в сон.

Гейб

Если бы существовал рай на земле, это был бы он. Я целую Фрэнни в макушку, когда она, свернувшись клубочком, лежит рядом со мной на диване. Я чувствую ее запах: мыло «Ivory»[9], ванильный аромат ее шампуня и что-то еще, присущее самой Фрэнни.

Я не могу перестать смотреть на дверь, за которой скрылся демон, когда дрожь пробирает мое тело. Улыбка расплывается на моем лице при мысли, что есть что-то, за чем она всегда будет приходить ко мне. То, что он никогда не будет в состоянии ей дать.

Дыхание Фрэнни прерывистое, и она дрожит в моих руках. Скорее всего, во сне ее преследуют события недалекого прошлого. Прошлого, от которого я должен был ее защитить.

Мысль режет, словно лезвие. Ее мир перевернулся с ног на голову. Хочу обвинить во всем Люка — все было прекрасно, пока он не нарисовался в Хэйдене — но в глубине души я знаю, что это все из-за меня.

Я сказал ей, что всегда буду рядом. Но не был. Я не был достаточно силен, чтобы смотреть, как она и Люк сблизились. Я решил пойти легким путем.

Покинул ее.

Я придумал кучу оправданий своему уходу, но в итоге прихожу к выводу, что если бы остался и обратил должное внимание, то смог бы предотвратить смерть Тейлор, предательство Люка, падение Мэтта.

Сердце бьется у меня в груди. Я чувствую, как оно ударяется о ребра, с каждым стуком разрывая тело. И я наслаждаюсь этим. Потому что раньше у меня никогда не было сердца.

Я вынуждаю себя ослабить объятия, прежде чем разбужу ее, и накручиваю на палец прядь своих светлых волос. Лунный свет проникает через окно и озаряет бледное лицо Фрэнни. Я долго смотрю на ее маленькое, уязвимое лицо. Как какое-то земное существо может быть настолько красивым.

Я ложусь на диван, сосредотачиваюсь на ритмичном биении сердца и представляю, что произошло бы, позволь я Фрэнни изменить себя полностью.

Я — серафим[10]. Доминион. Один из Второй сферы. Я не с Земли, поэтому, потеряв крылья, никогда не смогу вернуть их обратно. Я буду принадлежать Люциферу — Аду.

Мое новое сердце пульсирует, поскольку я вспоминаю ночь, когда чуть не потерял крылья. Я не понимал, что меняюсь, пока не начал бороться за дыхание, в котором никогда прежде не нуждался. Теперь я понимаю, что изменения начались задолго до этого. И с физическими изменениями появились другие. Ощущения, которых я прежде не испытывал. Например, земное желание.

Я всегда любил, но никогда не нуждался. Чувство тоски, жажды… желания свойственного людям — о котором я даже не имел представления. Нуждаться в чем-то так сильно, что готов умереть за это… Никогда не думал, что такое возможно, до тех пор, пока сам с этим не столкнулся.

Той ночью я почти позволил себе поддаться собственному желанию. Огромная часть меня хотела этого больше всего на свете — отдать все за единственную ночь с ней. И ничего более. Одна ночь. Потеряв крылья, я стал бы бесполезен для нее.

А она нуждается в защитнике, а не в любовнике.

Я собираюсь прекратить это, и чем скорее, тем лучше. Она должна перестать желать меня.

Я пялюсь в темноту и пытаюсь думать о том, что сказать. Не могу лгать, сказав, что не хочу ее, но я могу сказать что-то, что смутит ее… или ранит.

Нам всем будет лучше, если она возненавидит меня.

Когда Фрэнни сдавленно стонет и делает попытку вырваться, я понимаю, что обнимаю ее слишком сильно. Ослабив свою хватку, накрываю спокойствием. Хочу забрать всю ее боль.

Ее глаза открываются, она поднимает голову и смотрит на меня.

— Это никогда не прекратится.

Это не вопрос. В ее усталом голосе слышится поражение.

Я медленно и глубоко вздыхаю. Что-то новое для меня.

— Все скоро закончится, и тебе нужно подготовиться.

Тень пробегает по ее лицу, и она кивает. Она переводит взгляд на дверь Люка, а затем обратно.

— Что, если Люк вновь станет демоном?

Несложно прочесть боль в выражении ее лица. Она знает, что это произойдет, если она перестанет желать его. Но она всегда будет его желать. В глубине своего нового сердца я знаю, что это так. Фрэнни будет всегда любить Люка. А он всегда будет любить ее. При этой мысли нечто физическое, ноющее зарождается где-то глубоко внутри меня. Я не могу отрицать мысли о том, что могло бы быть между нами, если бы не объявился Люк. Но холодная, суровая правда заключается в том, что отъезд Люка невозможен. Они с Фрэнни связаны, и природа этой связи мне не известна. Если Ад достанет его, то он приведет их к ней. Мы должны скрыть его. Что значит, в интересах Фрэнни сохранить его смертным.

Что также означает — я должен держаться подальше.

— Придется рискнуть. Мой Щит закроет его, пока он не призовет свою адскую силу. Но это может стать проблемой для него.

— Так, если он начнет превращаться…? — Она печально смотрит на меня, и я почти не могу ответить.

— Это будет большой проблемой. Скорее всего, они смогут найти его… нас.

Она бросает обеспокоенный взгляд на его дверь.