Последний мир - [16]
Читал? Читал Император когда-либо хоть одну элегию Назона? хоть одно стихотворение? одну из его книг? Август словно завороженный следил за проворными движениями доисторического животного под окном; носорог вздымал фонтаны грязной жижи и рогом рыл в мягкой почве глубокие борозды, полукружья и волнистые линии. Могущественные властелины книг не читают, элегий тоже. Как и обо всем, что происходит вовне, в мире за пределами этого грязного внутреннего двора, Император узнавал о книгах только из сжатых комментариев подданных. Если уж Августа можно было известить о проведении карательной экспедиции или о постройке плотины и не утомлять при этом его взор зрелищем пыльных туч, цепей и строительных лесов, так отчего не сложить к его стопам содержание целых библиотек, чтобы ему даже и открывать книгу не понадобилось? Но тот, кто имел доступ в покои Августа, и сам был достаточно могуществен, чтобы отгородить себя от мира ордою доносчиков и осведомителей; тот, кто был накоротке с Высочайшим, мог и не чувствовать на своей коже лаву Сицилии или неаполитанские пепельные дожди, чтобы знать о жаре вулкана куда больше любой опаленной жертвы. Нет, в сердце дворца никто элегий не читал. Книги были от этого сердца столь же далеки, как и весь мир.
Слой грязи, которым носорог покрывал себя два-три раза на дню, лишь ненадолго защищал его от оводов и полчищ мух. Когда на жарком солнце этот панцирь трескался и пластами отваливался от шкуры животного, насекомые словно бы еще яростней набрасывались на незащищенный участок и временами доводили носорога до такого бешенства, что он вдруг срывался с места, топча и перепахивая все, что попадалось на пути, только бы наконец почесаться о бревна палисада или о деревья загона, да так рьяно, будто хотел истребить не только мух и прочую нечисть, но и всю свою огромную серую тушу. Бревна палисада и деревья сплошь и рядом остались без коры и были гладки, как полированный камень.
Но довольно. Ни слова больше. Не в это утро. Не у этого окна. Может, позднее. Ступай. Исчезни.
Без слова, резким, скупым жестом, едва ли более энергичным, чем тот, каким отгоняют комнатную муху, Август оборвал референта и вновь погрузился в созерцание носорога. Легкий жест Его руки. Этого было достаточно. Двору не требовалось полных фраз и законченных суждений. В судебных палатах, за письменными столами и в архивных хранилищах уже восприняли некий знак; это не был эдикт, однако недостающее можно было добавить без труда. Плохой слуга Риму тот, кто не умел разглядеть в резком жесте Его десницы знак величайшего недовольства и даже гнева.
Как образ поэта и содержание его творчества нашли дорогу наверх, подвергнувшись при этом превращениям и деформации, так теперь жест Императора, глубоко врезавшаяся память о легком жесте Его руки отыскали обратную дорогу вниз, через устный рассказ, и при этом подверглись тем же законам искажения. Каторжная тюрьма, заметил кто-то в конференц-зале и потянулся к графину с водой; Тринита-деи-Монти, минимум три года, а то и четыре. Лагерь, прошептал другой, Кастельветрано, к сицилийским камнерезам. Чепуха, этот знак определенно не более чем приказ о годичном запрете писать; в крайнем случае без барышей останется; а может, всего-навсего лишится до осени привилегий на путешествия. Так, для острастки.
В истории выполнения приказов подобные ситуации не редкость, вот и на сей раз подданным предстояло в меру собственной фантазии и воображения истолковать и исполнить волю Императора, который был не слишком заинтересован в этом и прочих столь же пустяковых делах. Жест. Движение руки. Этот знак, проходя по инстанциям власти, медленно, очень медленно спускался в нижние ее эшелоны. Аппарат ревностно взвешивал все трактовки. Поэт больше не выступал. Двор хранил молчание.
Белый конь Назона жил в свое удовольствие, без седла и уздечки, просто как украшенье усадьбы, носился в парке на Пьяцца-дель-Моро, и речь на стадионе Семь прибежищ казалась почти забытой, а между тем знак Императора достиг наконец той ступени, на которой удары действительно раздавали, а не только назначали, на которой двери камер действительно захлопывались и год тюрьмы был не только формулой приговора, но частью жизни. Итак, глубоко внизу, совсем близко от реальной жизни, некий председатель в итоге вынес решение; в присутствии двух свидетелей незадолго до обеденного перерыва он продиктовал безучастному писарю, что движение Его руки означает прочь: прочь с моих глаз! Но прочь с глаз Императора значило — на край света. А краем света были Томы.
Глава четвертая
Вот и прочитаны каменные скрижали. Голые, еще блестящие от уксуса и слизи, поверхности отражали трепетный свет фонаря. Только теперь Котта почувствовал изнеможение и холод. Ночной мороз нахлынул в сад Назона. На листве и клочьях луба в чащобе, даже на веерах папоротников выросли ледяные шипы, иглы, щетинки. Пифагор, съежившись, сидел на корточках возле не надписанного менгира и словно бы целиком и полностью отдал это одичавшее место во владенье пришельца из Рима. Лицо слуги облаком окутывал парок дыхания, то совсем плотный, то редеющий; пока Котта, читая, бродил среди камней, Пифагор вновь тихо, невнятно и неумолчно заговорил во тьму, и казалось, его слова инеем падают на мир. Продолжая свою воркотню, старик небрежно взял у Котты из рук фонарь и пошел впереди, к зеленой стене прогалины. Под ногами хрустели-позванивали осыпавшиеся и примерзшие к земле тельца слизней. На таком морозе путь по трупам был путем по стеклу. Из позвякивания и хруста Назонов слуга и римлянин вступили в темную зелень чащобы.
От автора знаменитого «Последнего мира» – новый роман, стоивший ему 15 лет работы.Роман невыносимо трогательный и бесконечно болезненный, пронзительно красивый и неповторимо лиричный. Моорский Крикун, Собачий Король и Бразильянка – центральные персонажи эксцентричного многофигурного хоровода.Сказать больше значило бы испортить читателю удовольствие.
Дебютный роман знаменитого австрийца – многоуровневая история дрейфа судна «Адмирал Тегетхоф», открывшего в 1870 гг. в Северном Ледовитом океане архипелаг Земля Франца-Иосифа. «Хроникальный» уровень выстроен на основе «вмороженных» в текст дневниковых записей участников экспедиции. На «современном» уровне условный главный герой одержим идеей повторить путь экспедиции. Ну и дополнительный уровень – это сам писатель, вклинивающийся ненавязчивыми репликами «к залу» в ткань повествования.«Вот на этих трех уровнях и живет роман Рансмайра, похожий на трехпалубный корабль.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Первая из четырех книг о ромбе Вардена — системе из четырех планет — абсолютной тюрьме во вселенной.В главное Командование Вооруженных Сил — самое сердце Конфедерации проник инопланетный робо-шпион. Аналитики Службы Безопасности не сомневаются, что чужаки вербуют агентов на четырех планетах Ромба Вардена. Расследование поручено лучшему агенту Конфедерации.Впереди четыре планеты, где могут скрываться инопланетяне — Лилит, Цербер, Харон и Медуза.
Один из самых сильных романов Джеймса Болларда, заслужившего репутацию тонкого стилиста и психолога. Герой, запертый в собственном доме, обнаруживает множество своих фантомов, с небольшой задержкой совершающих все его действия.
Небольшая группа историков и ученых, умеющих пользоваться машиной времени, наблюдает за прошлым нашей планеты.Человечество на грани гибели. После целого века войн, чумы, засухи, наводнений и голода население сократилось до одного миллиона. Ученые пытаются возродить Землю, воздействуя на ход событий в прошлом. Но имеют ли они на это право?
Майлз Форкосиган — сын высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр — один из самых известных героев американской фантастики 80 — 90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. Роман, получивший премию`Хьюго`, `Игра форов` — настоящий подарок любителям фантастики.