Последний легион - [7]

— Ну и на кого я похож?

— На человека, который привык одеваться более респектабельно.

— Да. Действительно, я привык. Но сейчас у меня не было выбора. Экипировку для этого путешествия мне купили другие люди, — сказал Ньянгу. Взглянув на его лицо, Гарвин не решился продолжать расспросы.

Распорядок дня на корабле был простой: очередь в столовой, прием пищи, физические упражнения, опять очередь в столовой, прием пищи, поиски компаньонов для игры или болтовни, очередь в столовой, прием пищи, сон… Так один день за другим превращался в труху.

Петр Кипчак жил в их отсеке, в дальнем конце, но не спешил заводить новых друзей. Когда он не поднимал тяжести в спортзале, то сидел на своей койке и читал диск, ничего не замечая вокруг.

— Сдается мне, — ворчал Ньянгу, — что этот обычай принимать душ вместе с дамами — это как-то слишком.

— Почему?

— Возникают довольно опасные мысли.

— Не-а, — сказал Гарвин. — Не беспокойся. Нам что-то подмешивают в еду, чтобы ничего такого не случилось.

— Да, пожалуй, ты прав, — согласился Иоситаро. — С тех пор как мы погрузились в этот корабль, у меня ни разу не вставал!

— Теперь ты знаешь почему. Слушайся дядюшку Гарвина, и ты всегда будешь в курсе событий!

— Вы мне не поверите! — задыхаясь от изумления, сказала девица-рекрут по имени Май. — Арабский бог с погремушкой!

— Что случилось? — Гарвин и Ньижу одновременно скатились с коек.

— Пошли. Это надо видеть.

Май повела их в направлении санузла, где перед отбоем густо столпились рекруты обоего пола. Она показала на одну из душевых кабинок, где могла бы поместиться дюжина людей. Сейчас ее занимал лишь один — Петр Кипчак, абсолютно безразличный ко всеобщему вниманию.

Гарвин уже собирался спросить, что тут такого особенного, но…

Одной из тех огромных щеток с жестким синтетическим ворсом, которыми чистят кафель, Кипчак деловито тер свои гениталии и при этом орал какую-то песню, не попадая в ноты.

— Боги небесные! — вырвалось у Гарвина. Им пришлось отпрыгнуть назад, потому что Кипчак повернул голову в их направлении.

— Что это за чертовщина? Этот ублюдок — псих! — крикнула Май.

Ньянгу готов был согласиться, но остановился. Он еще раз заглянул в кабину и увидел на жестком лице варвара нечто похожее на улыбку. Он все понял. «Не самый плохой способ отбить у всех охоту приставать к тебе с глупостями», — подумал Ньянгу, но оставил свою догадку при себе.

Гарвина разбудили тихие двойные звоночки. Он уже знал, что это склянки, сообщающие время команде «Мальверна». Корабль находился в ночном цикле, и в отсеке стоял разноголосый храп. Кто-то посапывал, кто-то храпел от души. В темноте выделялись лишь тусклые красные огни ночников, укрепленных на переборках, а в дальнем конце отсека из санузла сочился яркий белый свет.

Не вполне проснувшись, Гарвин понял, что хочет пить, и на цыпочках поплелся в санузел. Там сидела компания из четверых мужчин и двух женщин. Одна из женщин охраняла проем входного люка. Остальные пятеро, в их числе Петр Кипчак, кто сидя, кто на корточках рядом, расположились на двух одеялах, расстеленных на полу из ребристого пластика. Новобранцев здесь не было.

На одеялах валялись карты и деньги. Рядом с Кипчаком — всего несколько купюр и монетки, а вот перед дилером громоздилась внушительная кипа разношерстных банкнот происхождением из дюжины звездных систем.

Все пятеро покосились на Гарвина. Он не выказал к игре никакого интереса и направился прямиком к писсуарам. Краем глаза он наблюдал за игрой, и на какое-то мгновение в глазах его вспыхнули огоньки. Но тут же огоньки погасли, и его лицо приняло прежнее выражение спокойной добродетельности.

Глотнув напоследок воды из-под крана, Гарвин повернулся и подошел к одеялам. Дилер, плотный лысеющий мужчина, поднял на него взгляд:

— Иди-ка ты спать, сынок. У нас тут игра не детская.

— Что, выигрывать у школьников деньги на завтраки не позволяет совесть? — спросил Гарвин.

Дилер неодобрительно поцокал языком, но вдруг расплылся в улыбке, точнее — в довольно отвратительном оскале. Рассеянно покручивая туда-сюда массивное серебряное кольцо на пальце левой руки, он оценивающе взглянул на Янсму и сказал:

— Хочешь проиграть нижнее белье? Твое дело. Я не возражаю. Кто-нибудь против?

Кипчак как будто хотел что-то сказать, но только помотал головой. Остальные тоже покивали или пожали плечами.

— Ставки не ограничены, — сказал дилер, — так что крепче держись в седле, ковбой! И не распускать нюни, когда мы тебя обчистим. Иди, доставай свою заначку.

Гарвин отправился к своей койке, набрал цифры на замке небольшого вещмешка, достал пару носков. В носках оказался плотный рулон из банкнот. Гарвин поспешно оделся, с особой тщательностью проверив, хорошо ли застегнуты ремни на ботинках.

Тут обнаружилось, что Ньянгу тоже не спит.

— Что происходит? — поинтересовался он.

— В санузле играют. Думаю присоединиться.

— Не знал, что ты игрок.

— Я и не игрок. — Гарвин помедлил. — Но парень, затеявший игру, тоже не игрок. Он фокусник.

Ньянгу сел на койке:

— И что ты собираешься делать в этой ситуации?

— Выиграть немного денег.

— Смотри, осторожно!

— Я всегда… — Янсма замолчал на полуслове. Немного подумал. — Хочешь поучаствовать в представлении?