Последний крик - [22]

Что он задумал?

Присмотревшись внимательно, она заметила что — то новое в лице Робина. Что-то в глазах? Необыкновенная гладкость его кожи? Выражение лица? Что изменилось?

«Гарри, где ты? — мысленно вопрошала Дайдра, чувствуя, как внутри у нее все сжимается. — Как ты можешь оставлять меня с ним наедине?»

— Куда мы идем? — она пыталась сохранить спокойствие, но слова прозвучали тревожно и напряженно.

— Просто гуляем, — холодно ответил Робин. — Разве тебе больше не нравится гулять со мной?

Она заставила себя сжать его руку.

— Конечно, нравится, — отозвалась Дайдра, продолжая уговаривать сама себя: «Я не должна дать ему понять, что мне все о нем известно. Не должна — иначе он меня тоже убьет. Уверена, он так сделает. Если только не задумал сделать это прямо сейчас…»

Она задрожала. Робин повернулся к ней, во взгляде его мелькнуло подозрение.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Почему ты дробишь?

Она пожала плечами:

— Да все хорошо. Просто вечер немного прохладнее.

Его темные глаза внимательно посмотрели на нее, улыбка исчезла с лица.

— Не хочешь ли мне что — нибудь сказать? Поговорить о чем — нибудь?

Дайдра покачала головой.

— Да нет. Правда. Просто я… ты знаешь… так беспокоюсь о своем отце.

Робин мрачно кивнул.

— Какие — нибудь известия из госпиталя? Какие — нибудь новости?

— Нет, — вздохнула Дайдра. — Там все по — прежнему. Он не приходит в сознание.

Она была потрясена, увидев улыбку, перекосившую его лицо. «Робин даже не пытается скрывать свои истинные чувства! — поняла она. — Даже не постарался показаться огорченным. Что бы это означало?»

Дайдра в смятении оглянулась вокруг. Они шли по дорожке, ведущей к зверинцу. Поскольку зверинец уже закрыли на ночь, дорожка освещалась скудно и была безлюдна.

«Зачем он ведет меня туда, где нет людей? — забеспокоилась Дайдра. — Я не хочу сюда. Не хочу оставаться с ним один на один».

Она глубоко вздохнула. Быстро повернулась и побежала прочь.

Глава 23

— Эй! — крикнул ей вслед Робин. — Дайдра?

«Куда это она? — удивился он. — Или действительно думает что может от меня убежать?»

Секунду он колебался, наблюдая, как она удаляется, потом припустился за ней, стуча каблуками по мощеной дорожке.

«Дайдра все знает, — понял Робин. — Это написано у нее на лице, в ее холодных глазах, можно понять по ее голосу.

Гарри все ей рассказал. Она знает правду. Правду обо мне, о проклятии моего отца и о том, почему я здесь. И знает, что я не успокоюсь, пока Парк Страха не будет уничтожен.

Впрочем, Дайдра должна понимать, что она бессильна против меня.

Так почему же она бежит? Почему не может принять свою судьбу? Вот закрыла бы парк и этим спасла бы свою собственную жизнь!»

Он видел, как Дайдра повернула на главную аллею. Красные, синие, желтые огни сияли на ветвях деревьев. Цветной водопад огней освещал парк еще ярче, чем днем.

Робин решил остаться в темноте вблизи зверинца. Ему не хотелось идти среди огней. Когда он бежал за Дайдрой, огни, казалось, кружили вокруг него, заставляя вертеться и качаться ларьки закусочных и игровых автоматов. Он мигал и глубоко втягивал воздух, пытаясь удержать равновесие.

— Дайдра? — позвал он ее, слегка задыхаясь. Но она продолжала бежать, стараясь оказаться поближе к группе молодых людей, направлявшихся к тиру. И даже не обернулась. — Дайдра!

Яркие огни жгли Робину глаза. «Я потерял контроль над собой, — подумал он. — Сегодня я не в форме. Все плывет перед глазами, и какое — то стеснение в груди. Боль, от которой трудно дышать. Все плывет куда — то. Почему я чувствую себя таким старым? Наверное, виноваты огни, толпа, веселые счастливые люди. Все идет не так. Все не так. Я слишком затянул с этим делом. И знаю почему. Потому что я слаб. Потому что позволил себе запасть на Дайдру. Не хотел, чтобы она умерла. Я заботился о ней. Это правда. Из — за нее я подвел тебя, отец.

Из — за нее я не закрыл парк, не разрушил его, не сжег дотла, не развеял его по ветру».

Огни вспыхивали перед глазами Робина, ларьки с игровыми автоматами кружились и качались вокруг него, а он вспоминал своего отца. Николаса Фиара. Высокого, прямого, строгого. Николас Фиар никогда не позволил бы всему этому тянуться так долго.

Николас Фиар стер бы Брэдли вместе с Дайдрой с лица земли, а потом пошел бы и плотно пообедал. Но он, Робин, оказался слаб. У него возникли чувства. Чувства, несовместимые с обещаниями, которые он дал отцу, с торжественной клятвой вернуть землю, занятую парком, семейству Фиаров, ее законным владельцам.

«Я подвел тебя, отец, — подумал Робин печально. Боль в его груди разгорелась еще сильнее. Ноги ослабли и отяжелели. Каждый хриплый вздох отзывался резкой болью в легких. — Я подвел тебя. Я оказался совсем не злым человеком. Да, я совершал злые поступки. Но только для того, чтобы выполнить обещание, которое я тебе дал, отец. Только для того, чтобы выполнить мой долг перед семьей Фиаров, моей семьей.

Я пытался быть хорошим сыном, отец. Пытался делать то, что делал бы ты, если бы был жив.

Я делал злые вещи. Но только чтобы вернуть то что наше по праву. Все, что я делал, я делал во имя справедливости. Так ведь, отец? Так ведь?»