Последний козырь - [63]

— Да, но прежде я должен проскочить в одно место. Это на окраине города по балаклавской дороге. Вы со мной поедете или подождете где-нибудь?

Рыжий глянул на часы.

— Ну, ежели не успеем на пароход, не беда. Мне и так все уже понятно. Усомнился я…

— В чем усомнились и почему?

— Взрыв. Ежели бы, думаю, причастен был, зачем ему голову свою подставлять. Знал бы, когда уйти. А вот не знал и влип… Сам-то дома?

— Генерал Улагай?

— Да.

— Его нет. Адъютант майор Дариев и ординарец уборкой занимаются.

— Ну, слава богу, обошлись, живы остались.

— Поехали! — приказал Наумов извозчику.

Кирилыч ударил вожжами и пронзительно свистнул.

— Ну, мила-ай!

На перекрестке Кирилыч повернул в переулок, и Наумов увидел, что за ними едет легковой автомобиль. «Тебя будет прикрывать наша боевая группа», — вспомнил он слова Гавриила Максимовича.

На окраине города густо поросшая кустарником балка оборвала улицу. Дальше потянулась балаклавская дорога. Шпик, заподозрив неладное, беспокойно посмотрел на полковника. Потом потянулся за вожжами.

— Стой! — крикнул он. — Смываться из города?

Наумов схватил его за руки и заломил их назад. Рыжий рванулся, но, почувствовав резкую боль, застонал и обмяк. Кирилыч наклонился, вытащил у него из кобуры пистолет, пошарил по костюму и извлек еще один.

В этот момент к ним подъехал автомобиль, из которого выскочил крутогрудый, чубатый хорунжий. Он по-военному четко представился полковнику и спросил:

— Чем можем быть полезны вам, господин полковник?

— Это шпион, большевистский шпион, а не полковник! — крикнул рыжий. — Именем закона прошу вас…

— Заберите его, — распорядился Наумов.

Шпик выпучил глаза и разразился неистовой бранью, угрозами.

…Выстрел оборвал его крик.

Кирилыч глубоко вздохнул и перекрестился:

— Ну и наделали же вы, Павел Лексеич, шуму-грому. Боялись мы за вас. Уже хотели было в вагон бежать.

Павел счастливо улыбнулся и от избытка чувств стукнул его дружески по плечу:

— Спасибо, друзья. Лобастов в Балаклаве?

— Да, ждет вас, — ответил Кирилыч. — Дальше поедете в автомобиле.

Павел взглянул на часы и вслух прикинул:

— Мы едва успеваем. Надо торопиться.

3

Пароход стоял у вокзала пассажирского порта. Швартовы, надетые на палы, надежно удерживали его у причала. Казалось, он навсегда прирос к нему. Грузовая марка, однако, находилась у зеркала воды. Это означало, что пароход готов к отплытию.

На борту видна группа офицеров да несколько десятков чиновников различных ведомств. Они спокойно беседуют и, в ожидании отхода судна, наблюдают за праздно гуляющим людом.

Убывающие из Севастополя ни с кем не расстаются, а впереди их никто не ждет. Они сами не знают, что у них впереди.

К причалу подъехал коричневой полировки фаэтон. Его медные ободья и поручни ослепительно блестели на солнце. Из него вышли капитан Шорин и Журиков. Они быстро поднялись по трапу и, не задерживаясь на борту, прошли в заказанную для них каюту.

— Ну, слава тебе господи-с, — облегченно вздохнул Журиков, едва за ним захлопнулась дверь, — кажется, они нас не видели.

— По мне бы, — сказал ему капитан, — взять Наумова здесь, в Севастополе, да подержать несколько дней в закутке. А потом доложить, что, дескать, привезли субчика из Сухума. Никто проверять нас не будет, а верить ему не станут. Что скажем, так и будет.

— И-и, нет-с, — закачал головой Журиков. — Разве бы я стал мотаться за тридевять земель, коли можно было бы взять. А его — обрати внимание — сам генерал Домосоенов приехал провожать. Почитает-с он Наумова, да и полковник Трахомов к нему благоволит.

…Когда был дан второй гудок, капитан любезно пригласил генерала сделать приятное путешествие до Сухума и обратно, намекая этим, что если тот не едет, то пора покинуть пароход. Осталось двадцать минут. Метрах в пятидесяти от сходней возле пакгауза стоял фаэтон. Двое кого-то ожидали, часто поглядывая на часы.

— Странно, — пробурчал Трахомов. — Наумова до сих пор нет.

— Если задерживается — значит, так надо. Он человек пунктуальный, — ответил генерал Домосоенов.

— Вещи и ординарец уже в каюте, — сказал Трахомов.

Домосоенов взял Таню за руки.

— Ну, Танюшенька, дай бог доброго тебе пути.

Он расцеловал Таню, обнял Трахомова, пожал руку капитану парохода.

— Как же без Павла Алексеевича… — Таня с надеждой посмотрела на капитана. — Вы ведь не оставите человека на берегу? Он должен ехать, у него важные дела… — Она повернулась к Домосоенову: — Антон Аркадьевич, попросите, пожалуйста, капитана, умоляю вас.

— Вы уж без полковника Наумова не уезжайте, — обратился тот к капитану. — Если Павел Алексеевич опоздает, то на самую малость.

— Не могу нарушать законов моря.

— Боже мой, — взмолилась Таня, — какие законы моря?! Ну что вам стоит задержаться на один только час?!

— Хо-хо, — гоготнул Трахомов, — по велению всевышнего мне предначертано, Татьяна Константиновна, быть в этой поездке вашим кавалером и повелителем.

Таня вздрогнула и отошла к перилам.

Мощные, гулкие взрывы со стороны железнодорожной станции застали генерала Домосоенова уже на берегу. Он на мгновение остановился и замер. А когда понял, что рвутся эшелоны с боеприпасами и вооружением, торопливо сел в автомобиль, забыв про пароход, уехал в штаб.