Последний козырь - [14]

Управляющий имением Гавриил Максимович Лобастов встретил Манова во дворе. Он был широк в плечах и приземист. Кирилыч низко поклонился ему и подал список привезенных продуктов.

Обнаружив нехватку, управляющий разразился неистовой бранью. Хотя знал, что даже когда сам привозил продукты из города, Байдарские ворота не удавалось преодолеть без потерь.

Закончив прием товаров, управляющий распорядился отнести все в погреб, а Манову холодно сказал:

— С вами я должен еще разобраться. Следуйте за мной.

Он направился в главный корпус. Рабочие сочувственно смотрели вслед поникшей фигуре старика.

Окна кабинета управляющего выходили на запад. Вдали был виден мыс Николая, на котором расположился Форос. Гавриил Максимович выглянул в окно. Убедившись, что поблизости никого нет, подошел к Кирилычу, злое выражение сменилось приветливой улыбкой.

— Ну, здравствуй, дорогой Мефодий Кириллович.

— Здравствуй, Гавриил Максимович, здравствуй. Ну, и отругал же ты меня. Я и впрямь струхнул, так это у тебя здорово получается.

Лобастов сдержанно улыбнулся и спросил:

— Как проехал посты?

— До перевала благополучно. А у Байдарских ворот — как завсегда. Такой уж у них там манер. И солдат-то зеленоват, а нутром уже гниловат; мальчишка, считай, а успел свихнуться. — Он тяжко вздохнул. — Руки больно хапучие. К тому ж ни старших послушания, ни бога почитания. Обуглились души солдатские, ничего живого, человеческого в них не осталось.

— Ну, что там нового, Мефодий Кириллович? — перевел разговор Лобастов.

— Тут Муртазов сообщает, — сказал Манов, подавая Лобастову бляху от подпруги, — какие вопросы будут решать господин Струве и генерал Лукомский в Константинополе. Они выехали туда вчера на американском миноносце. И еще о поездке председателя Донского округа генерала Харламова в Лондон и Париж. Это по личному поручению Врангеля.

— Молодец, Муртазов. По управлению иностранных дел мы получаем ценные сведения, а вот сообщения военного характера поступают из случайных источников, часто противоречивые. Наумов не прибыл?

— А как же, прибыл. Господин полковник Наумов Павел Алексеевич… Все вроде бы как надо.

Гавриил Максимович насторожился:

— Почему это «вроде бы»?

Мефодий Кириллович рассказал о неудачном покушении на Врангеля, организованном подпольной группой «Крым» во время возложения венков к памятнику адмиралу Нахимову.

— Муртазов говорит, все было сделано шито-крыто. Дьякон Савелий Салонов спрятал мину в киот. И вдруг когда она должна была взорваться, какой-то офицер обнаружил ее и все сорвал… Это велел передать Муртазов. А вечером ко мне в пролетку сел полковник Наумов. Я ему — пароль, он мне — отзыв. Потом и говорит: «Приказал мне Богнар проверить икону, а там — мина». Он и есть тот самый офицер.

Множество вопросов закружило мысли Лобастова: «Может быть, Наумов подставное лицо?.. Белогвардейский агент, засланный в наши органы?.. Тогда почему до сих пор не взяли Манова и меня?.. Хотя, с другой стороны, неясно, почему Богнар вдруг решил икону проверить и послал к ней именно Наумова».

— Так ты считаешь, что Наумов донес об этом Богнару?

Кирилыч всплеснул руками.

— Он же сам мне сказал: «Доложил, говорит, я об этой мине Богнару». И про дьякона Савелия догадался. Знал, говорит, он о мине. «Киот-то чижолый. Значит, знал дьякон, что несет… А от взрыва не прятался». Тут-то Наумов и засумлевался… Все это, говорит, митация!

— Это не очень убедительно. — Лобастов пригладил ладонями густую шапку волос и, думая вслух, продолжал: — Салонов мог в последний момент укрыться за группой офицеров, все зависит от того, какая сила взрыва была предусмотрена.

— Конечно, — согласился Манов, — а то вишь ты: если, говорит, нового офицера назначают в крупный штаб, то общупывают, обнюхивают, наизнанку выворачивают, а уж потом утверждают. С полковниками возится сам Богнар. Вот он и думает, что Богнар организовал эту аферу с иконой, чтобы проверить его. Если, дескать, умолчит о мине и попытается укрыться за памятником, значит, красный агент.

Лобастов обрадованно уставился на Манова:

— Это он сам сказал?

— А то кто ж еще, — обиженно пробурчал Мефодий Кириллович. — Вот так сам и сказал.

Гавриил Максимович задумался. Он вполне допускал, что все могло произойти именно так. Пожалуй, он и сам бы поступил не иначе. Но Салонов является членом подпольной организации, он устанавливал икону к памятнику по ее заданию. Значит, если Наумов прав и дьякон действовал с ведома полковника Богнара… Да-а, узелок образовался путаный и тугой.

— А что с дьяконом? — спросил Лобастов с надеждой, что если его не тронули и не установили слежку, то Наумова наверняка проверяли.

— С дьяконом? — переспросил Кирилыч. — Так его ж к самому Богнару тягали, из-за Наумова, значит. Но вроде бы обошлось, отпустили. Однако хвост за ним тянется.

— Опять «вроде бы»?.. Когда у вас назначена встреча с Наумовым?

— Я должен через день проезжать по своим кварталам: в понедельник — в обеденный перерыв, в среду — в шесть часов, в пятницу — перед началом театральных представлений и в воскресенье — после оных. А он должен приходить, ежели есть что передать.

— Хорошо. У нас есть время принять необходимые меры. В ближайшую неделю Наумов вряд ли добудет что-нибудь ценное, а значит, может и не явиться на встречу… В крайнем случае скажешь, заболел, мол. Эти дни ты поживешь на нелегальной квартире. Надо за Наумовым понаблюдать, а затем проверить его как следует… Да и Салонова не мешает прощупать.