Слезы на глазах. Не снег — настоящие слезы.
— Гарри…
— Да, Сэм?
— Ты проводишь меня до вертолета?
— Нет, Сэм. Я боюсь. Боюсь, что мысль о солнце в этот холодный вечер сломит меня, и я улечу с тобой.
— В конце концов, Гарри, почему бы и нет?
— Не могу, Сэм. Кто-то должен остаться здесь и охранять земло наших предков. Они обязательно придут — норманы, саксы, викинги… В годы, что грядут, я обойду весь остров — от Дувра на север, а потом назад через Фолкстоун.
— А Гитлер?
— Да, конечно. Он обязательно придет вместе со своими железными призраками.
— Как же ты станешь с ним бороться, Гарри?
— Я буду не один. На своем пути я встречу Цезаря. Он любил эти берега, он построил здесь дороги. Я пройду по этим дорогам, и на них мне встретятся еще призраки. У этой страны слишком богатая история. Она полна призраков! И уж я-то сам выберу, кто с кем будет здесь воевать…
Последний человек Англии посмотрел на север, потом на запад, потом на юг.
— А когда я удостоверюсь, что моя земля в порядке, что все дворцы и хижины стоят в мире, когда я вдоволь наслушаюсь пушечного грома великих войн… Рождество, Сэм, приходит каждый год. И каждый год я буду спускаться по Темзе до самого Лондона. Будет наступать 31 декабря, и в этот день я, последний страж великого города, буду звонить в его колокола. В соборах святого Павла, святого Клеменса и святой Маргариты я заставлю петь все, даже самые маленькие колокольчики. Я буду делать это для тебя, Сэм. И пусть холодный ветер Англии донесет до тебя этот звон…
— Я буду слушать, Гарри.
— А когда-нибудь… Я возьму в руки скипетр, возможно, это будет гадюка, замерзшая декабрьской ночью. Я надену корону, возможно, она будет склеена из бумаги. И тогда я стану в ряд со славными королями Ричардом и Генри, и с королевой Елизаветой. Там, в Вестминстере, я короную себя сам. Кто запретит мне это? Я стану королем и подданным на этой земле!
— В самом деле, кто тебе запретит?
Сэмюэл Уэллис обнял друга в последний раз и побежал к вертолету. Однако на полпути замер.
— Великий Боже, дружище… Я только что подумал… Тебя зовут Гарри. Какое прекрасное имя для короля!
— Да, неплохое…
— Так ты прощаешь меня?
— Солнце простит, Сэм. Оно зовет тебя. Иди.
— Но простит ли Англия?
— Англия там, где ее народ. Я остаюсь с прахом и костями, ты идешь туда, где живая плоть, которая радуется жизни и Солнцу.
— Прощай.
— Бог с тобой, Сэм. Счастливо тебе носить твою новую летнюю рубашку.
Они оба еще что-то кричали, но их слова заглушил ветер. Наконец Сэм забрался в вертолет, и машина исчезла в серой мути.
Последний человек Англии остался на скале. Его душили рыдания. Гарри, говорил он себе, разве ты не жаждешь перемен и прогресса? Разве не понимаешь, почему они так сделали? Понимаю. Они не устояли, когда им рассказали про вечное лето за порогом…
— Предатели! Вернитесь!!! Бросить Лондон? Трафальгарскую площадь, колонну, соборы и замки? Чудеса Стоунхенджа? Бросить все это?
Последний король Англии стоял на скале под холодным ветром, и рыдания душили его. Потом он нагнулся и взял свои саквояж, в котором лежали книги: Библия и Шекспир, Джонсон и Диккенс, Драйден и Александр Поп. И вышел на дорогу, которая вела вокруг доброй старой Англии.
Завтра Рождество, и он пожелал всему миру добра. Люди сделали себе прекрасный подарок к Рождеству. Они подарили себе Солнце. На всей Земле в холодных местах никого не осталось. И сегодня ночью, зайдя в какую-нибудь церковь, он попросит у Бога прощения за то, что назвал их предателями.
А пока он покрепче натянул шапку и вдруг представил, как он высовывается из окна своего дома морозным рождественским утром и кричит:
— Эй, мальчик! Висит ли еще в лавке мясника та чудная индейка, которую я видел вчера вечером?
— Так точно, сэр!
— Пойди и купи ее! Приведи сюда хозяина, и я дам тебе шиллинг. А если вы придете через пять минут, ты заработаешь целую крону!
Видение исчезло. Покрепче застегнув пальто, Гарри Эбинизер Скрудж Юлий Цезарь Пиквик Пип (и еще тысяча других) начал свой долгий путь по дороге. У него много дел. Ему надо обойти целую страну…
