Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э. - [75]

Этолийцы в отношении Спарты все годы войны вели себя пассивно. Нет ни одного свидетельства этолийской помощи Ликургу, за исключением предоставления ему убежища. В боевых операциях спартанцы полагались лишь на собственные силы. Планы совместных действий, видимо, вырабатывались этолийскими стратегами без учета конкретной обстановки и различий в тактике ведения военных действий, как это было в последней операции. Позиция этолийцев показывает, что даже союзники не воспринимали Спарту в качестве реальной силы. Возможно, этолийским стратегам было вполне достаточно тех трудностей, которые спартанцы создавали врагу в Пелопоннесе. Действительно, Ликург, хоть и не нанес существенного урона противнику, постоянно отвлекал ахейцев и македонян от основного театра боевых действий.

Таким образом, возвращение Ликурга в Спарту можно рассматривать с двух позиций. Во-первых, в Спарте за прошедший без царя год изменилось настроение граждан, прошли выборы новых должностных лиц. Во-вторых, возвращение Ликурга было во многом обусловлено военной необходимостью. Этолия в 218 г. тоже подверглась вторжению македонской армии (Polyb., V, 5–14). Вступая в новую кампанию, призванную стать реваншем за разорение их земель, этолийцы должны были спланировать участие в ней спартанцев. Поэтому оправдание царя могло быть организовано и под давлением союзника.

Таким образом, фактическое участие спартанцев в войне было довольно скромным. Тем более, что в конце войны стратег Арат Старший нашел выход, как обезопасить себя от спартанских атак. Он разработал план действий союзников в Пелопоннесе, разделив свои силы на три части и не позволяя силам противника объединяться. Западную часть полуострова должны были защищать эпилекты и наемники Ахейского союза; за восточной наблюдал македонский представитель в Пелопоннесе Таврион, а Лаконику должны были блокировать мессенские войска и отряд Тавриона (Polyb., V, 92, 7–10). Кроме того, война вскоре (летом 217 г.) была завершена миром в Навпакте.

Несмотря на неудачи последнего периода войны Ликург сумел сохранить власть в своих руках[447]. Вероятно, немалое значение имело то, что итоги войны не коснулись собственно спартанских земель — территориальных потерь Спарта не понесла. В международном же плане ее позиции были ослаблены, поскольку соседняя Мессения вошла в сферу влияния Ахейского союза. В Пелопоннесе по-прежнему базировался Таврион[448]. Так что какие-либо действия спартанцев, расцененные лидерами Эллинской лиги как враждебные, могли довольно быстро вызвать ответную реакцию.

2. Мессения в период 220–216 гг.

Мессения в конце III века оказалась в эпицентре борьбы за первенство в Пелопоннесе между двумя крупнейшими объединениями того времени — Ахейским и Этолийским союзами. Интересы обеих лиг требовали включения Мессении в сферу их влияния на полуострове. Правительство Мессении, со своей стороны, надеялось, используя соперничество двух федераций, извлечь максимальную выгоду из создавшегося положения. Однако внешнеполитическая нестабильность отразилась на внутренней жизни государства и привела к двум государственным переворотам в Мессении.

О внутриполитической жизни Мессении в указанный период источники сохранили весьма скудную информацию, которая остается предметом дискуссий среди исследователей. Полибий сообщает (VII, 10, 1), что в Мессении утвердилось народовластие, часть граждан была изгнана, имущество их поделено, «старые» граждане тяготились равенством прав с «новыми»[449]. Затем Полибий дает прекрасный отзыв о влиятельном и знаменитом мессенце Торге (VII, 10, 2–5), а следующая глава (VII, 11) посвящена описанию событий, разыгравшихся во время жертвоприношения на горе Ифоме. Там располагался мессенский кремль, в который македонский царь Филипп V давно собирался ввести свой гарнизон. Полибий пересказывает диалог македонского царя с Аратом, стратегом Ахейского союза, который заставил Филиппа отказаться от задуманного плана.

Плутарх (Arat., 49), со своей стороны, утверждает, что в городе вспыхнула междоусобная война. Для урегулирования конфликта в Мессению поспешили Арат и Филипп V. Прибыв на один день раньше, македонский царь спровоцировал столкновение между народом и должностными лицами — стратегами. Толпа уничтожила около двухсот граждан. На следующий день Филипп отправился на гору Ифому для принесения жертв. Сцена жертвоприношения (Plut. Arat., 50) полностью совпадает с версией, изложенной Полибием (VII, 11). О ней же упоминает и Страбон (8, 4, 8). Намек на эти события можно усмотреть и в словах Павсания (2, 9, 4), что Арат удерживал царя от поступков, на которые тот уже решился.

Обычно считается, что у Плутарха (Arat., 49) речь идет о государственном перевороте, имевшем место в 215 г., а Полибий (VII, 10, 1) сообщает о последствиях этой революции[450]. Однако более убедительна версия Д. Мендельс, которая полагает, что в источниках отражены два разных переворота: Плутарх (Arat., 49) описывает смуту в 215 г., а Полибий (VII, 10, 1) — события 219 г.[451] При сопоставлении этих источников наблюдаются некоторые несоответствия, на которые обратила внимание Д. Мендельс