Последний коммунист - [4]
- А теперь нравится?! - закричал Печенкин, обращаясь к сыну, принимая испуг в его глазах за восторг.
Военный оркестр заиграл российский гимн.
Владимир Иванович послушал немного, вздохнул и озабоченно поделился:
- Гимн у нас, конечно... Слов нет, да и мелодия не очень...
Но тут же широко улыбнулся, давая понять, что дело это поправимое, все в наших руках, подмигнул и предложил:
- Ну, а теперь поехали уху хлебать! Царская! С дымком...
IV. Насыщенный день (продолжение)
1
Великолепный белый катер с высокой кормой и горделиво вздернутым носом, на котором было написано "Надежда", разрезал надвое фарватер Дона. На носу стояло счастливое семейство Печенкиных. Владимир Иванович выдвинулся вперед, смело подставляя грудь прохладному напористому ветру. Галина Васильевна пряталась за спиной мужа, крепко прижимая к себе сына, заботливо обернув его своей теплой кофтой.
Печенкин повернул голову, обращаясь к жене:
- Я тут историю слышал... Не понял только, анекдот это или правда? Мужику одному врач сказал, что у него гастрит, а тот пришел домой и повесился...
- Конечно, анекдот. Кто же вешается от гастрита? - объяснила Галина Васильевна и улыбнулась. - Наш папа, Илюш, как был мальчишкой, так им и остался. Знаешь, что он подарил мне на двадцатилетие нашей супружеской жизни? Кинотеатр! Причем точно такой же, в каком мы однажды познакомились. Он там сидел, лузгал семечки и сплевывал на пол...
Печенкин глянул озорно на Илью:
- А она сделала мне замечание!
- С этого все началось. - Галина Васильевна крепче прижала к себе сына. А теперь, Илюш, каждую ночь после работы он смотрит там один и тот же фильм...
- Ну, допустим, не каждую, - не согласился, защищаясь, Печенкин.
- Каждую, каждую... - настаивала Галина Васильевна.
- А если я так отдыхаю! - перешел в наступление Владимир Иванович. Расслабляюсь! - Он повернулся, сделал в сторону сына шутливый выпад, как если бы в его руке был нож, и крикнул: - Если ты обманешь Джагу, ты получишь это!
Галина Васильевна отступила на шаг, увлекая за собой сына. Печенкин захохотал, катер взвыл сиреной, подходя к причалу Тихой заводи, которая тоже была территорией печенкинского имения. Дом, куда утром приехал Илья, стоял наверху на крутояре и смотрелся издали гораздо лучше, чем вблизи.
На широком песчаном, переходящем в луг берегу было людно. Посредине возвышался яркий шатер, рядом стояли покрытые белыми скатертями столы. Чуть в отдалении горел костер, над костром висел большой закопченный котел. Суетились, сновали многочисленные официанты в белых сорочках с черными бабочками.
- Уха готова? - Первое, что, ступив на берег, спросил Печенкин мгновенно окруживших его людей.
- Готова, Владимир Иванович, остался дымок! - доложил, улыбаясь, дородный розовощекий повар в белоснежном кителе и в таком же белоснежном башнеподобном колпаке.
Печенкин развел руками и воскликнул:
- А вот это мое!
Происходящее напоминало известную картину про Петра I. Окружение с трудом поспевало за стремительным лидером, на каждый шаг Печенкина приходилось три-четыре шажка всех остальных. Его приветствовали на бегу, с ним подобострастно шутили и обращались к нему с просьбами, хотя Владимир Иванович никого не слушал.
- Отдыхаем культурно! Весело, но без мордобоя! - шутил Печенкин под общий чрезмерный смех и раздевался на ходу: шелковый черный пиджак, яркий от Версаче галстук, полотняную белую сорочку - все это подхватывали на лету случайные люди слева и справа и только большой пистолет в мягкой кожаной кобуре мгновенно очутился в нужных руках седого.
У Печенкина была крепкая, в жесткой рыжеватой шерсти грудь и чуть располневший живот.
- Патрик Лесаж, Владимир Иванович, журнал "Экс-пресс". Вы обещали интервью. Сегодня последний день, завтра он улетает, - напоминал, убеждая, спешащий рядом Прибыловский.
Печенкин глянул вбок и вниз и обнаружил там ино-странца, в джинсах и свитере, мелкого, с грязными волосами, прыщеватым лицом и нездешними глазами. Чужак посмотрел вызывающе и требовательно и что-то залопотал. Владимир Иванович поморщился и обратился к референту:
- Какая это страна?
- Франция, - доложил Прибыловский.
Печенкин усмехнулся:
- Как говаривал мой друг Желудь, Франция - по-следняя великая нация, которая думает, что она послед-няя великая нация. - Он засмеялся, и все, кто были вокруг, тоже засмеялись, хотя многие и не расслышали остроту.
Прибыловский сдержанно улыбался. Француз смотрел снизу нахально и зло.
- Он мой друг, Владимир Иванович, - сказал Прибыловский.
Печенкин пожал плечами, сдаваясь.
- Ну, если друг... Мужская дружба для меня святое. Вообще-то я интервью не даю, зарекся. Переврут все, ходишь потом как оплеванный. Ваши еще любят про уборные писать, уборные у нас грязные... Дались им эти уборные... Всем отказываю! Японцам только не отказываю. Эти так напишут, что никто не прочитает. - Владимир Иванович снова засмеялся, и снова засмеялись следом все вокруг.
Прибыловский сказал что-то французу по-французски и вновь обратился к Печенкину:
- Господин Лесаж готовит большую статью о философии нового русского бизнеса, точнее даже, о его идеологии...
Герой романа «Свечка» Евгений Золоторотов – ветеринарный врач, московский интеллигент, прекрасный сын, муж и отец – однажды случайно зашел в храм, в котором венчался Пушкин. И поставил свечку. Просто так. И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности.
Все тайное однажды становится явным. Пришло время узнать самую большую и самую сокровенную тайну великой русской революции. Она настолько невероятна, что у кого-то может вызвать сомнения. Сомневающимся придется напомнить слова вождя революции Владимира Ильича Ленина, сказанные им накануне этих пока еще никому не известных событий: «Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии». Не знать о великом походе за освобождение Индии значит не знать правды нашей истории.
Роман «Свечка» сразу сделал известного киносценариста Валерия Залотуху знаменитым прозаиком – премия «Большая книга» была присуждена ему дважды – и Литературной академией, и читательским голосованием. Увы, посмертно – писатель не дожил до триумфа всего нескольких месяцев. Но он успел подготовить к изданию еще один том прозы, в который включил как известные читателю киноповести («Мусульманин», «Макаров», «Великий поход за освобождение Индии»…), так и не публиковавшийся прежде цикл ранних рассказов. Когда Андрей Тарковский прочитал рассказ «Отец мой шахтер», давший название и циклу и этой книге, он принял его автора в свою мастерскую на Высших курсах режиссеров и сценаристов.
Имя Валерий Залотухи прежде всего связано с кинематографом, и это понятно - огромный успех фильмов `Мусульманин`, `Макаров`, `Танк `Клим Ворошилов-2`, снятых по его сценариям, говорит сам за себя. Но любители литературы знают и любят Залотуху-прозаика, автора `революционной хроники` `Великий поход за освобождение Индии` и повести `Последний коммунист`. При всей внешней - сюжетной, жанровой, временной - несхожести трех произведений, вошедших в книгу, у них есть один объединяющий момент. Это их герои. Все они сами творят свою судьбу вопреки кажущейся предопределенности - и деревенский паренек Коля Иванов, который вернулся в родные края после афганского плена мусульманином и объявил `джихад` пьянству и безверию; и Илья Печенкин, сын провинциального `олигарха`, воспитанный в швейцарском элитном колледже и вернувшийся к родителям в родной Придонск `последним коммунистом`, организатором подпольной ячейки; и лихие красные конники Григорий Брускин и Иван Новиков, расправившиеся на родине со своим русским Богом исовершившие великий поход в Индию, где им довелось `раствориться` среди тридцати трех тысяч чужих богов...
Герой романа «Свечка» Евгений Золоторотов – ветеринарный врач, московский интеллигент, прекрасный сын, муж и отец – однажды случайно зашел в храм, в котором венчался Пушкин. И поставил свечку. Просто так. И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности.
В книге собраны сценарии прозаика и драматурга Валерия Залотухи – лауреата премии «Большая книга» за роман «Свечка» и премии «Ника» за сценарий фильма «Мусульманин». «После войны – мир» – первый сценарий автора, написанный им в двадцать два года, еще до поступления на Высшие курсы сценаристов и режиссеров. У фильмов, снятых по сценариям «Садовник» и «Дорога», сложилась успешная кинематографическая судьба. Сценарии «Последние времена» и «Тайная жизнь Анны Сапфировой поставлены не были. «Тайная жизнь Анны Сапфировой» – это единственная мелодрама в творческой биографии автора, и она была написана для Людмилы Гурченко и Владимира Ильина.
В повести «На колесах» рассказывается об авторемонтниках, герой ее молодой директор автоцентра Никифоров, чей образ дал автору возможность показать современного руководителя.
Аланна Окан – писатель, редактор и мастер ручного вязания – создала необыкновенную книгу! Под ее остроумным, порой жестким, но самое главное, необычайно эмоциональным пером раскрываются жизненные истории, над которыми будут смеяться и плакать не только фанаты вязания. Вязание здесь – метафора жизни современной женщины, ее мыслей, страхов, любви и даже смерти. То, как она пишет о жизненных взлетах и падениях, в том числе о потерях, тревогах и творческих исканиях, не оставляет равнодушным никого. А в конечном итоге заставляет не только переосмыслить реальность, но и задуматься о том, чтобы взять в руки спицы.
Почему мы так редко думаем о том, как отзовутся наши слова и поступки в будущем? Почему так редко подводим итоги? Кто вправе судить, была ли принесена жертва или сделана ошибка? Что можно исправить за один месяц, оставшийся до смерти? Что, уходя, оставляем после себя? Трудно ищет для себя ответы на эти вопросы героиня повести — успешный адвокат Жемчужникова. Автор книги, Лидия Азарина (Алла Борисовна Ивашко), юрист по профессии и призванию, помогая людям в решении их проблем, накопила за годы работы богатый опыт человеческого и профессионального участия в чужой судьбе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
УДК 82-3 ББК 84.Р7 П 58 Валерий Попов. Излишняя виртуозность. — СПб. Союз писателей Санкт-Петербурга, 2012. — 472 с. ISBN 978-5-4311-0033-8 Издание осуществлено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, текст © Издательство Союза писателей Санкт-Петербурга Валерий Попов — признанный мастер петербургской прозы. Ему подвластны самые разные жанры — от трагедии до гротеска. В этой его книге собраны именно комические, гротескные вещи.
УДК 882-3 ББК 84(2Рос=Рус)6-44 П58 Предисловие Дмитрия Быкова Дизайн Аиды Сидоренко В оформлении книги использована картина Тарифа Басырова «Полдень I» (из серии «Обитаемые пейзажи»), а также фотопортрет работы Юрия Бабкина Попов В.Г. Сон, похожий на жизнь: повести и рассказы / Валерий Попов; [предисл. Д.Л.Быкова]. — М.: ПРОЗАиК, 2010. — 512 с. ISBN 978-5-91631-059-7 В повестях и рассказах известного петербургского прозаика Валерия Попова фантасмагория и реальность, глубокомыслие и беспечность, радость и страдание, улыбка и грусть мирно уживаются друг с другом, как соседи по лестничной площадке.