Последний коммунист - [33]
- Да.
- А в какое тесто?
Анджела Дэвис пожала плечами.
- В пасхальное! А ты знаешь, что такое пасхальное тесто?
Анджела Дэвис не знала. Ким знал.
- Это на Пасху куличи пекут. Мамка всегда на Пасху куличи печет. И тесто делает сладкое такое, - волнуясь, ответил он.
- А что значит это тесто, знаете? - победно продолжал Илья. - Тело Христово - вот что! Бога значит! Павка в Бога махры насыпал! Почему поп так и возмущался, почему Павку из школы выгнали... А теперь подумайте, почему именно с этого начинается "Как закалялась сталь"? Да потому, что коммунист в первую голову от Бога должен отказаться! Это - первое. Это - главное. А потом уже остальное.
- Что остальное? - упрямо спросила Анджела Дэвис.
- Например, любовь. От нее он тоже отказался ради революции! Вспомни Тоню Туманову... Тьфу, черт, ты ведь дальше не читала! Кстати, верите ли вы в Бога?
Анджела Дэвис хмыкнула, поежилась и, одеваясь, стала рассказывать:
- Мне бабка один раз сказала: "Если ты в церковь пойдешь, я тебе голову оторву". Я тогда сразу собралась и пошла, а навстречу мне Ирка Мухина. "Куда идешь?" Я говорю: "В церковь". Она говорит: "Не ходи. Я пошла перед экзаменами, думала, поможет, а меня поп к себе домой позвал видик смотреть". Ну, я - поворот на сто восемьдесят градусов...
- А ты? - обратился Илья к Киму.
Тот замялся и смущенно признался:
- Мамка с сестренкой ходят в церковь.
- А ты? - настаивал Илья.
- Я что, дурак? - обиделся Ким.
- Значит, в Бога вы не верите, - подытожил Илья и сделал неожиданный вывод: - Это плохо. Было бы лучше, если бы вы верили, а потом... Как Павка он сначала закон Божий учил, а потом попу махры в тесто насыпал и стал коммунистом... Бог... В Библии написано: "Все волосы на вашей голове сочтены". Когда я это прочитал, я пошел и остригся наголо! Он считает волосы, ха! А что он там делал, когда людей - миллион за миллионом, миллион за миллионом загоняли в газовые камеры? Волосы считал? Чтобы ими можно было набить побольше кожаных подушек? - Илья говорил это, очень волнуясь, он даже побледнел от волнения. Соратники смотрели на него удивленно и немного испуганно. Илья заметил это и улыбнулся.
- Наш бог - Революция. Она приходит наказывать и карать. Когда мы победим, своим первым декретом мы запретим это слово.
- Какое? - не понял Ким.
- Бог.
- Тогда его будут писать на заборах, - высказалась Анджела Дэвис.
Илья весело, заливисто засмеялся:
- Ура! Его станут писать на заборах! Как ругательство! Это будет наша полная победа! Слово из трех букв, а смысл не меняется! Все очень просто Бога нет! Бога не-ет! - взглядывая на небо, закричал он.
- Бога нет! - весело поддержала его Анджела Дэвис.
- Бога нет! - согласился Ким.
- Бога нет! Бога нет! Бога нет! - орали они, задрав головы и грозя небу кулаками, а Анджела Дэвис пыталась даже залезть по-обезьяньи на флагшток.
- Бо-га нет!! - скандировали они хором.
- Нет-нет-нет... - разносилось далеко над бывшим пионерским лагерем и над рекой, и никто им не прекословил, ничто не пыталось оспорить это утверждение.
Молодых людей это так развеселило, что они с трудом успокоились и, успокоившись наконец, уселись, свесив ноги, под флагштоком и стали смотреть на солнце. Оно передумало садиться за Дон и погружалось прямо в реку, окрашивая воду в красное.
XX. В Придонске будет бум!
Отец широко улыбнулся, протянул руку и предложил:
- Ну, мир, труд, май?..
Сын помедлил, но протянул в ответ свою ладонь.
- Давно бы так, - удовлетворенно прокомментировала процесс примирения мать.
Дело происходило в зрительном зале кинотеатра "Октябрь" - перед началом сеанса. Примирившись, семейство Печенкиных уселось в последнем ряду: удовлетворенный Владимир Иванович - посредине, умиротворенная Галина Васильевна - справа, и слева - никак не выражающий своих чувств Илья. Свет в зале погас, за-звучала индийская музыка - фильм назывался "Бродяга". Печенкин нетерпеливо потер ладони, заерзал в фанерном кресле, завертел головой.
- Ты еще не видел? - обратился он к сыну.
- Я слышал, - ответил Илья мрачновато и, подумав, прибавил: - Раз сто...
Печенкин поднял указательный палец и проговорил важно и назидательно:
- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
- Иногда наш папа говорит дельные вещи, - иронично прокомментировала Галина Васильевна.
Сюжет развивался стремительно, Илья, кажется, увлекся. Владимир Иванович покосился на него и осторожно и незаметно опустил свою ладонь на колено жены.
Галина Васильевна терпеливо вздохнула и чуть погодя обратилась к мужу с той замечательной интонацией одновременной мягкости и твердости, с какой, по мере необходимости, все жены обращаются к своим мужьям, удивительным образом превращая невозможное в неизбежное:
- Володя...
Печенкин хорошо знал эту интонацию и, нахмурившись, спешно остановил жену:
- Опять? Я сказал тебе: Нилыча в обиду не дам!
Фонограмма стерлась, Наиль брал громкостью, и можно было разговаривать почти в полный голос.
- Нилыч... - продолжил Печенкин, и в этот момент входная дверь приоткрылась и вместе с полосой желтого света в темноту зала протиснулся седой.
- О, Нилыч! - ненатурально обрадовался Печенкин. - Иди к нам!
Все тайное однажды становится явным. Пришло время узнать самую большую и самую сокровенную тайну великой русской революции. Она настолько невероятна, что у кого-то может вызвать сомнения. Сомневающимся придется напомнить слова вождя революции Владимира Ильича Ленина, сказанные им накануне этих пока еще никому не известных событий: «Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии». Не знать о великом походе за освобождение Индии значит не знать правды нашей истории.
Герой романа «Свечка» Евгений Золоторотов – ветеринарный врач, московский интеллигент, прекрасный сын, муж и отец – однажды случайно зашел в храм, в котором венчался Пушкин. И поставил свечку. Просто так. И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности.
Имя Валерий Залотухи прежде всего связано с кинематографом, и это понятно - огромный успех фильмов `Мусульманин`, `Макаров`, `Танк `Клим Ворошилов-2`, снятых по его сценариям, говорит сам за себя. Но любители литературы знают и любят Залотуху-прозаика, автора `революционной хроники` `Великий поход за освобождение Индии` и повести `Последний коммунист`. При всей внешней - сюжетной, жанровой, временной - несхожести трех произведений, вошедших в книгу, у них есть один объединяющий момент. Это их герои. Все они сами творят свою судьбу вопреки кажущейся предопределенности - и деревенский паренек Коля Иванов, который вернулся в родные края после афганского плена мусульманином и объявил `джихад` пьянству и безверию; и Илья Печенкин, сын провинциального `олигарха`, воспитанный в швейцарском элитном колледже и вернувшийся к родителям в родной Придонск `последним коммунистом`, организатором подпольной ячейки; и лихие красные конники Григорий Брускин и Иван Новиков, расправившиеся на родине со своим русским Богом исовершившие великий поход в Индию, где им довелось `раствориться` среди тридцати трех тысяч чужих богов...
Роман «Свечка» сразу сделал известного киносценариста Валерия Залотуху знаменитым прозаиком – премия «Большая книга» была присуждена ему дважды – и Литературной академией, и читательским голосованием. Увы, посмертно – писатель не дожил до триумфа всего нескольких месяцев. Но он успел подготовить к изданию еще один том прозы, в который включил как известные читателю киноповести («Мусульманин», «Макаров», «Великий поход за освобождение Индии»…), так и не публиковавшийся прежде цикл ранних рассказов. Когда Андрей Тарковский прочитал рассказ «Отец мой шахтер», давший название и циклу и этой книге, он принял его автора в свою мастерскую на Высших курсах режиссеров и сценаристов.
Герой романа «Свечка» Евгений Золоторотов – ветеринарный врач, московский интеллигент, прекрасный сын, муж и отец – однажды случайно зашел в храм, в котором венчался Пушкин. И поставил свечку. Просто так. И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности.
В книге собраны сценарии прозаика и драматурга Валерия Залотухи – лауреата премии «Большая книга» за роман «Свечка» и премии «Ника» за сценарий фильма «Мусульманин». «После войны – мир» – первый сценарий автора, написанный им в двадцать два года, еще до поступления на Высшие курсы сценаристов и режиссеров. У фильмов, снятых по сценариям «Садовник» и «Дорога», сложилась успешная кинематографическая судьба. Сценарии «Последние времена» и «Тайная жизнь Анны Сапфировой поставлены не были. «Тайная жизнь Анны Сапфировой» – это единственная мелодрама в творческой биографии автора, и она была написана для Людмилы Гурченко и Владимира Ильина.
Что делать, если старая жизнь разрушена? Что делать, если положиться больше не на кого? Что делать, если нет ни денег, ни дома, ни работы? Конечно же, бежать на море! Так решает бывшая секретарша Светлана и не ошибается. На морском берегу она найдет близких друзей, новую интересную работу, а главное, себя. Чем же закончится это путешествие?
Проза Евгения Алехина заставляет нас думать о себе в другом свете. Мы все – трудные подростки, щенки из коробки, стоящей у метро… Но мы всегда узнаем друг друга по почерку и интонации. В том числе в пространстве литературы.
Очередной сборник рассказов "чёрного юмора". И теперь – про коронавирус тоже. Конечно же, автор старался писать про него с оптимизмом и улыбкой. Пока сам не переболел… что в итоге, еще сильнее отразилось на его чувстве юмора. Книга только для взрослых.
Андрей Назаров — прозаик. Руководитель семинара Литературно-художественного Объединения в Копенгагене. Главный редактор журнала “Новый Берег”, выходящего в Дании на русском и датском языках. В сборнике представлены рассказы из журнала.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Коэны стали частью моей жизни. У нас было общим все, что имело значение: прошлое, воспоминания, тайны и вместе проведенное время. В Люка я была влюблена, но он казался недосягаем, а с Роуэном мы стали лучшими друзьями. Мама братьев Мэл относилась ко мне как к дочери. Я любила всех троих – каждого по-своему. И верила, что моему счастью не будет конца. Как же я ошибалась. Теперь ничего уже нельзя изменить. Люк никогда не простит меня. Он уверен, что именно я виновата в случившейся трагедии. Но когда спустя год мы вдруг столкнулись в Винчестере, я не смогла отказать ему в просьбе.