Последний император - [25]

— Вы были великолепны, Эл! Вы провели этих репортеров как мальчишек — теперь никто не станет брать интервью у противоположной стороны. Впрочем, американцы все равно не стали бы их слушать.

— Последний вопрос, преподобный отец...

— Что еще?

— Неужели вам удалось все это подстроить? Ведь террористы действовали как будто по-настоящему.

— Это вас не касается.

— Как вам будет угодно, но ведь жертвы действительно были. Если вы замешаны, и репортеры об этом пронюхают, разгорится скандал похлеще той истории со Слимом и Джейми.

— Не смей упоминать этих педиков в моем присутствии! Меня интересует только, сможем ли мы продержаться следующий налоговый квартал.

— Вы шутите! Людям придется отстаивать очереди, чтобы внести свои пожертвования. Подумайте, ведь за вами охотится самый фанатичный, самый ненавистный из всех исламских режимов! Да нам теперь обеспечены денежки всех старушек от Аляски до Техаса! Вдобавок это всколыхнет интерес к очередному Святому крестовому походу. Да что там, если взяться за дело с умом, мы снова будем купаться в золоте!

— Хорошо, именно это я и хотел услышать. Все свободны.

Все двенадцать советников по связям с общественностью удалились, оставив Элдона Слаггарда наедине со своей пустой Библией. Руки преподобного отца дрожали, со лба скатилась капля пота и, повисев на кончике носа, упала на стол.

Вся затея обернулась против него. Зачем он только послушался этой чокнутой? Конечно, поначалу идея выглядела очень заманчиво, но кто мог предположить, во что это выльется?

Слаггард потянулся к переговорному устройству.

— Найдите мне эту сучку Хоур! — пролаял он в микрофон. Ну ничего, он еще с ней поквитается!

Через несколько секунд раздался телефонный звонок. Слаггард, нетерпеливо схватив трубку, уронил аппарат на пол. Преподобному отцу пришлось опуститься на колени, чтобы достать трубку, а когда он наконец отыскал ее, то так и остался сидеть на полу.

— Это ты, Вик?

— Эл? — раздался глубокий, чуть хриплый женский голос, и Элдон Слаггард заерзал, пытаясь совладать со внезапной реакцией своего организма, от которой великолепные белые брюки стали вдруг сильно жать. Черт бы побрал эту женщину! Так случалось всегда, даже когда они просто беседовали по телефону.

— Нам нужно поговорить, — торопливо начал он.

— В моем храме или в твоем?

— У меня. И черт возьми, сейчас не время для шуток. Ты что, не смотрела программу новостей? Я уже боюсь появляться на улице. Эти поганые фанатики хотят во что бы то ни стало до меня добраться!

— Но все же не так сильно, как я. Хорошо, уже выхожу. Пока!

— Сучка! — пробормотал преподобный Слаггард, дрожащей рукой кладя трубку на место и неуклюже поднимаясь на ноги. Штаны все еще продолжали жать. — Черт бы побрал эту сучку! — повторил он.

Усевшись наконец за стол, Элдон Слаггард попытался подумать о чем-нибудь, что помогло бы охладить вспыхнувшую похоть. Сначала он постарался представить себе холодный душ, но это лишь напомнило ему, с кем он последний раз принимал ванную. Тогда Слаггард попробовал думать о своей бывшей жене, Гризельде — это было верное средство, не хуже брома, — но ее одутловатое лицо все время расплывалось перед глазами проповедника, уступая место Виктории Хоур — длинноволосой, со слегка выдающимися скулами, которая волнующими изгибами роскошного тела напоминала Слаггарду исполнительниц танца живота.

Потом он внезапно подумал, что произойдет, если его действительно схватят иранские фундаменталисты. Конечно, первым делом ему отрубят руки — они так поступают даже с воришками, укравшими на базаре заплесневелую краюху хлеба. После этого ему отрежут ступни, а затем доберутся и до его мужских достоинств...

Одна лишь мысль о шайке бородатых мулл, приставивших кривой нож к его сокровищу, мгновенно охладила распаленного страстью преподобного отца, наполнив его душу леденящим ужасом.

Отирая платком струившийся со лба пот, он нервно зашагал по комнате.

— С самого начала не стоило ее слушать, не стоило, — раз за разом повторял он, будто эти слова могли предотвратить нависшую над ним угрозу.

— Вот сучка! — время от времени добавлял Слаггард.

Когда он впервые встретился с Викторией Хоур, преподобному отцу и в голову не пришло бы слово «сучка» — Элдон Слаггард считал, что это самая соблазнительная женщина из всех, с кем ему приходилось встречаться. А после первой ночи, которую они провели вместе, Слаггард думал, что Виктория чуть ли не его спасительница.

Огромное количество людей пребывали в уверенности, что преподобный отец верит в Спасителя, однако разгадка была проста — Элдон Слаггард не верил ни во что, кроме собственного обогащения.

Будущий телепроповедник вырос в городке Огаста, штат Джорджия, где у его родителей был небольшой, крытый толем домишко. Элдон Слаггард любил вспоминать, что даже самые бедные горожане считали его семью почти что нищими. Отец владел свалкой и, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, торговал металлоломом и старыми покрышками. Хотя это и не всегда удавалось, дело было не в недостатке усердия с его стороны. Отец был неплохим человеком — это признавал даже Элдон Слаггард. Он был всего лишь беден как церковная мышь. Элдон знал, что во времена Гражданской войны его предки уже прослыли бедняками. Так в голове мальчишки зародилась мысль, что именно он станет первым богатым Слаггардом.