Последний год жизни Пушкина - [201]

Пушкин, улыбаясь, спросил: «он умер?»

— Нет! — ответил француз.

— Жаль! — проговорил Пушкин.

Как только Дантес оправится, он с женою уедет за границу. Вот его собственные слова: «Уеду, и ее увезу с собою». Он говорит всем, кто хочет его слушать, что женился, дабы спасти честь сестры жены от оскорбительной клеветы, но теперь считает своим долгом заняться несчастною жертвою, ставшею его женою.

Пусть говорят после этого, что в действиях его сказывается нечто возвышенное, а у его противника заключается нечто грубое, дьявольское.

По крайней мере он не изменил своей любви и испытанной храбрости — эти горячие головы нашего столетия — французские головы!

30-го января. Суббота. У нас г. Эс. Он утверждает, что поведение Дантеса в последнее время было безупречным. Пушкин адресовал ему ужаснейшее письмо, которое оскорбленный догадался кое-кому показать, прежде чем идти на поединок. Названый отец Дантеса — барон де Геккерн, как говорят, первый настаивал на принятии вызова.

Новых подробностей происшествия нет.

Раненый (Дантес) лежит у себя на квартире, на руках у жены, которая его страстно любит.

Он удивительно красив…

Вот что, между прочим, припоминаю из рассказов о Пушкине.

Однажды, на спектакле, публика не скупилась на аплодисменты, но Пушкин упорно ничем не проявлял своего одобрения. Его сосед, человек увлекающийся, не утерпел и, глядя в его сторону, сказал: «какой глупец!»

Пушкин промолчал. Занавес падает. Встают. Тогда Пушкин подходит к энтузиасту, говоря: «Вы обозвали меня глупцом — изволите ошибаться — я Пушкин, давший себе слово не аплодировать — вот причина, почему вы остались ненагражденным пощечиной, — публика могла бы принять ее за аплодисмент»…

1-го февраля. Сегодня состоялись похороны Пушкина, при участии громадной толпы…

2-го февраля. Поговаривают о том, что Дантес может лишиться руки — бедный молодой человек!

6-го февраля… Говорили о Пушкине, которого г-жа К-ова обвиняет: «Два месяца тому назад я нашла бы, что дуэль естественна, но теперь, после того как Дантес женился на сестре той, которую любил, когда он принес в жертву собственное счастие, ради чести другого, — обстоятельства переменились. Надо было к подобному самопожертвованию отнестись с уважением. Мы знаем, что г-жа Пушкина была единственною женщиною, которую он почитал, для него она была божеством, в ней была его жизнь, идеал сердца. Несомненно, образ ее издавна жил в нем. Когда они встретились — она уже принадлежала другому. Он полюбил, — но свет позавидовал счастью. Злые языки начали свою работу. Влюбленный ясно увидел приближение той минуты, когда его ангела коснется людская клевета… Тогда, собрав все свое мужество, он объявил во всеуслышание, что женится. Для подобной жертвы нужно обладать сильным духом».

У нас, в царстве морозов, где сила любви слишком часто соразмеряется с приданым, которое рассчитывают получить, — любовь, как страсть, остается непонятною. Все ограничивается заключением более или менее выгодной сделки… (фр.)

62 [682]

Из дневника Ф. П. Литке

28 января. Два трагические случая в короткое время. В ночь на 26-е сгорел дом П. Ф. Анжу <…> Другой случай несравненно плачевнее — дуэль Пушкина и Дантеса сегодня поутру. Пушкин давно ревновал Дантеса; месяца три назад глупая, гнусная история — безымянное приглашение Пушкина в общество рогоносцев. Дантес женится на свояченице Пушкина — говорят, что будто для соблюдения приличия и отклонения внимания Пушкина и что m-me Пушкина продолжала с Дантесом кокетировать. Кончается тем, что Пушкин пишет ругательное письмо на Дантеса, но не к самому Дантесу, а к Геккерну (нидерландскому посланнику), усыновившему Дантеса. Государь, читавший это письмо, говорит, что оно ужасно и что если б он сам был Дантесом, то должен был бы стреляться. — Дантес выстрелил первый и прострелил Пушкина в живот, подбежал к нему, но Пушкин велел ему стать на барьер, долго целил и прострелил Дантесу руку. Услышав об этом, Пушкин, имевший всю причину считать свою рану смертельною, сказал: «Сожалею, что не убил его».

29 января. Пушкин умер в 3 часа дня <…> Говорят много вещей, но лучше забыть их и думать только о том, что померкла на горизонте литературы нашей звезда первой величины.

1 февраля. Сегодня похоронен Пушкин. Он производит смуту и по смерти. Жене его дано 5 тысяч пенсии, 2 дочерям по тысяче, 2 сына — в пажи. Жуковскому приказание собрать все его бумаги; вздор сжечь, не показывая государю; остальное издать роскошно на казенный счет в пользу детей.

63 [683]

<…> Спешу сообщить Вам новость самую неприятную для русских: у нас нет Пушкина — несчастное происшествие лишило Россию лучшего литератора. Пушкин убит на дуэли. Расскажу Вам подробности этого дела, тем больше, что я узнал их от самых верных людей. Александр Степанович слышал от князя Вяземского. Князь Вяземский был друг Пушкина и узнал об этом от секунданта пушкинского, который обедал у него на другой день дуэли. Пушкин был знаком одному кавалерийскому офицеру, сыну голландского посланника; этот офицер часто посещал жену Пушкина — молоденькую, из первых красавиц Петербурга — и имел на нее не слишком благородные виды; чтобы прикрыть эти преступные намерения, он притворился влюбленным в сестру жены Пушкина, придворную даму, и вынужденный обстоятельствами женился на ней, но через шестнадцать дней после свадьбы возобновил опять свои виды на жену Пушкина и, вероятно, не имея успеха, расславлял в обществе, что он имеет связи с его женой, — и был настолько бесстыден, что однажды приглашал его ехать на бал этими словами: «Поедем к графине, там сегодня будет много рогоносцев, тебе кстати быть там». Обиженный Пушкин пишет к его отцу самое пасквильное письмо — сын посланника вызывает его на дуэль, и 29 числа дуэль состоялась. Стрелялись из пистолетов на близком расстоянии, и Дантес стрелял первый и ранил Пушкина под сердце, — тот упал, но поднятый секундантами, раздробил руку Дантеса; тотчас его привезли домой, с два часа жил после дуэли, получил прощение императора и умер со словами: «Ах! пуля дура». Три дня позволено было ходить к нему всем прощаться, и все эти три дня бездна народу и знатных и незнатных около дому и в доме, и плач и стоны, раздирающие душу. Брат мой был также, мне не суждено было видеть великого литератора и поплакать над его гробом. Сегодня его похороны — его везут в Псковскую губернию, в его село <…>