Последний герой нашего времени - [58]

В крематории они были только втроём: Аня, Зинаида Матвеевна и сам Свиридов. Он ждал появления на похоронах крутых парней на "джипах" и "мерседесах", однако никто из "соратников" его сына так и не явился - надо полагать, у них на то имелись свои резоны.

Зинаида Матвеевна, вопреки опасениям Алхимика, смерть внука перенесла спокойно - она давно уже поставила на нём крест. Всплакнула, вытерла слёзы и тихо сказала Саше:

– Прости меня, сынок. Проглядела я его… И его, и Анечку…

Александр Николаевич промолчал, подумав про себя: "Все мы виноваты, мама, - и я со своей наукой, и Людмила со своими запросами-замашками… Что уж теперь виноватых искать…".

Аня тоже долго молчала и только уже на поминках зло и коротко бросила:

– Сегодня он, завтра я - все там будем. Бежим за золотым туманом, спотыкаемся и ломаем себе шеи. - Опрокинула в рот гранёный стаканчик с водкой, вытерла губы тыльной стороной ладони и добавила: - Вот такая эпитафия…

Самому же Саше было тяжело - он даже не ожидал от себя такой реакции. "Человек смертен, - размышлял он, по привычке раскладывая мысли по полочкам - так, как он обычно делал при обдумывании какой-нибудь научной проблемы, - а дети - это его продолжение и шанс на истинное бессмертие… Когда уходят старики - это нормально, это закон природы, а вот когда умирают - и тем более гибнут - молодые… Родители тяжело переживают смерть своих детей потому, что лишаются этого продолжения и этого шанса… И вдвойне тяжело, когда ты знаешь: другого шанса у тебя уже не будет - не те годы…".

Он подолгу засиживался теперь в лаборатории после конца рабочего дня, загружая мозг работой и оттягивая возвращение в свою пустую квартиру, где горькие мысли тут же накидывались на него голодными комарами, зудели и жалили. Однако даже в его рабочем кабинете выползали из тёмных углов призраки воспоминаний - так было и на этот раз.

Саша вспомнил, как маленький Дима упал с ледяной горки и расшиб нос, но держался изо всех сил, чтобы не расплакаться, и только повторял сквозь зубы: "Я мужчина потому что…". Он вспомнил, как они играли с сыном в "морской бой", передвигая по клеточкам карты пластмассовые кораблики, и яростно спорили над каждым ходом, не желая уступить друг другу; вспомнил, как сын хвастался своими успехами в каратэ, демонстрируя отцу ужимки и прыжки с экзотическими названиями. Но Александр Николаевич никак не мог вспомнить, где же пролегла та роковая грань, переступив которую, Дима стал неотвратимо соскальзывать в чёрное никуда.

Да, сын верховодил в дворовых компаниях, кулаками отстаивая своё первенство среди сверстников, но такое было во все времена, и маленький Саша в своё время тоже через это прошёл. Так почему же Саша стал Александром Николаевичем, а Диме никогда уже не быть Дмитрием Александровичем? Может, это произошло потому, что сменились приоритеты? Дети перестали хотеть стать космонавтами - героями сделались доморощенные "крестные отцы", и тёк в юные души яд видеокассет, внушавший незатейливые истины: "Прав тот, кто сильнее и безжалостнее, кто лучше дерётся и лучше стреляет! Если ты настоящий "парень из стали", то возьми этот мир за глотку и вытряси из него как можно больше денег - тогда ты король! А убить человека - это же так легко и просто, смотри!". И этот яд действовал…

Аня хоть окончила институт культуры, не скатилась до уровня "интердевочки", а Дима поступил только для отмазки от армии, взял пару призов на каких-то соревнованиях, а потом с головой нырнул в уголовную романтику, прельстившись "лёгкими" деньгами. Ушёл из дома, жил у какой-то девицы, а потом его след и вовсе затерялся. С тех пор Свиридов видел сына всего два раза - третий раз он увидел его уже в морге.

Саша закрыл лицо ладонями, с силой потёр его, а когда опустил руки, ему показалось, что один из призраков вдруг обрёл плоть - он увидел в полусумраке кабинета, за границей светового круга, отбрасываемого настольной лампой, смутный контур человеческой фигуры. Фантом сделал шаг вперёд, пересёк границу света и тьмы, и Свиридов с удивлением узнал в этом материализовавшемся призраке лаборантку Юлю.

– Александр Николаевич, - негромко сказала девушка. - Ну что вы здесь сидите? Поздно уже - десятый час. Пойдёмте, я вас домой провожу.

"Опять шутит? - мелькнуло в голове Александра. - Или…". И тут он вдруг ощутил, как у него в груди словно лопнул какой-то застарелый нарыв, лопнул и растёкся жгучим гноем. И Саша ответил - будто плюнул Юле в лицо:

– Что, Юленька, спешишь застолбить место в моей постели? Жених с "лексусом" - это звучит гордо? Ну, "лексуса" у меня уже нет, но деньги - деньги есть. Так что…

Юлины глаза мгновенно наполнились слезами и сделались огромными - на пол-лица.

– Дурак ты, Алхимик, - прошептала она. - Господи, какой же ты дурак! А я-то какая дура несусветная…

Она повернулась и опрометью выскочила из кабинета…

На следующий день Юля подала заявление на увольнение, и Свиридов молча его подписал, избегая встречаться с девушкой взглядами. Наверно, ему правильнее было бы поговорить с ней, объясниться, извиниться, в конце концов. Юля ждала его слов - он это чувствовал. Но нужных слов Саша так и не нашёл.