Последний герцог - [11]

Как загипнотизированный, Пирс достал из внутреннего кармана оловянную чашу, в которой поблескивал рубин из знаменитого ожерелья виконтессы. Дафна молча взяла ее и направилась к двери. Пирс наконец пришел в себя:

— Стойте! Куда вы?

— Я поставлю ее на подушку отца. Ведь именно это вы собирались сделать, не так ли? — И она лукаво улыбнулась.

— Да, но…

— Не спорьте. Я сделаю это лучше, чем вы. К тому же в любом случае мне будет легче объяснить свое присутствие в его спальне, чем вам. — В дверях она обернулась. — Могу ли я попросить вас об одном одолжении?

Пирс вопросительно взглянул на нее.

— Не волнуйтесь. В моей просьбе нет ничего особенного, — поспешно добавила она, заметив его неуверенность. — Просто я хотела попросить вас… Если вы еще не решили, куда поставить вторую оловянную чашу, то… поставьте ее в Дом непреходящей надежды в Лестере.

— Могу я узнать — почему?

— Я была там однажды в детстве, — ответила она с грустью. — Боюсь, что мне никогда не забыть этого.

— Считайте, что она уже там.

— Спасибо. — Она резко повернулась и бесшумно выскользнула из комнаты.

Спустя несколько мгновений Пирс так же бесшумно последовал за ней. Прислонившись к стене напротив открытой двери в комнату маркиза, он затаив дыхание наблюдал, как Дафна на цыпочках подошла к изголовью кровати Трэгмора, замерла на несколько секунд, выжидая удобный момент, и быстрым точным движением поставила чашу на подушку в то самое короткое мгновение, когда вдох сменяется выдохом.

Убедившись, что Дафна вне опасности, Пирс бесшумно выскользнул из дома. Подставив разгоряченную голову свежему ночному ветру, он глубоко вздохнул и улыбнулся. Дафна сделала все так, как сделал бы он сам. Из опыта своей жизни, полной опасностей, Пирс знал, что человек, обладающий ловкостью, мастерством и интуицией, способен на многое. Но ловкость и мастерство человек развивает в себе сам, интуиция же дается ему от рождения. Это дар Божий. В том, что Дафна обладает интуицией. Пирс убедился еще на скачках. Но Боже! Откуда у нее эти ловкость и грация, которым позавидует и пантера?

Глава 4

— Черт подери! Как я устал! — Пирс тщательно запер дверь своего дома в Веллингборо, извлек сложенную маску из кармана и спрятал ее в тайник. Подойдя к широкому дивану в гостиной, он с блаженством растянулся на нем. Наконец-то можно отдохнуть. Он закрыл глаза.

Перед его мысленным взором, как в калейдоскопе, проносились события прошедшей ночи: ограбление Трэгмора, десятимильный ночной переход почти бегом в Ковент-Гарден, к владельцу ювелирной лавки Томпсону, которому Пирс сбывал краденые драгоценности. Предупрежденный заранее, тот уже ждал Пирса у черного хода. Быстро, но внимательно осмотрев драгоценности, он бросил: «Три с половиной тысячи». Взяв деньги, Пирс тотчас отправился в Лестер, в Дом непреходящей надежды, чтобы успеть до рассвета поставить на стол директора оловянную чашу. К пяти тысячам фунтов, похищенных у Трэгмора, он добавил еще пять тысяч своих собственных денег. «Для ровного счета», — с улыбкой подумал Пирс, зная, что Дафна будет с нетерпением ждать утренних газет. Как она удивится и обрадуется, узнав сумму вклада! «Дафна! Если бы она знала… Если бы она знала, чего мне это стоило!» Пирс нахмурился.

Ради Дафны он нарушил многолетнее табу: никогда не вспоминать о детстве, проведенном в работном доме — том самом Доме непреходящей надежды, куда он сегодня вошел и оставил на столе директора оловянную чашу, до краев наполненную деньгами. Боже! Смел ли он мечтать голодным подростком, что когда-нибудь сделает это?

Тело ныло от усталости, но сон не шел к нему. Из потаенных глубин памяти всплыли грустные картины.

…Голод. Жестокий голод, Терзающий внутренности, не дающий заснуть. Восьмилетний мальчик откинул одеяло и встал. Надо что-то делать, иначе он просто умрет, не дождавшись завтрака. Бесшумно пробравшись на кухню, он быстро справился с нехитрым замком. Прижав к груди краюху хлеба, он уже собирался юркнуть в постель, но вдруг замер; дверь в кабинет мистера Баррингса, директора работного дома, была приоткрыта, оттуда доносились голоса. Преодолевая страх, маленький Пирс подошел поближе и прислушался.

— Здесь больше ста фунтов, Трэгмор.

— Отлично, Баррингс. А где остальное?

— Черт подери, Трэгмор, викарий смог собрать всего лишь триста фунтов. Неужели вы…

— Вот именно, Баррингс. Выкладывайте остальное.

— Но….

— Вас интересует ваша доля, Баррингс? Ваш куш будет вполне солидным. Вы остаетесь директором этого работного дома. По-моему, вполне прилично. Как вы думаете, герцог Макхэм?

— Да-да, конечно. Давайте побыстрее покончим с этим и отправимся домой.

Послышался звук отодвигаемых стульев. Воспользовавшись шумом, Пирс незаметно отступил и вернулся в свою кровать. Смысл грязной сделки был понятен даже восьмилетнему мальчику…

— Черт! — пробормотал Пирс и провел рукой по лицу, пытаясь отогнать мрачные воспоминания. Он повернулся на другой бок и снова попытался уснуть, но память не давала ему покоя.

— Мама, кто мой отец?

Кара Торнтон, грустно вздохнув, погладила сына по голове;

— Твой отец — очень хороший, богатый и знатный человек.