Последний день творения - [9]

И в тот миг, когда их губы соприкоснулись, невидимый смерч взорвал воздух, вонзившись в прильнувших друг к другу влюбленных концом бешенно вращающейся воронки. Вскрикнув, Принцесса попыталась высвободиться из роковых объятий, но не смогла даже пошевелиться. Ее тело налилось невыносимой тяжестью, грозившей раздавить, расплющить, уничтожить их обоих. Со стороны казалось, что он продолжал обнимать ее, но то уже не было объятием. Так, схватившийся за оголенный провод высокого напряжения, сознавая, что через секунду превратится в пепел, не может оторвать намертво прикипевших к проводу рук.

Никто – даже сами Влюбленные – не понимал, что происходит. Только ошеломленный, оглохший от нестерпимого звона медиум видел, как исчезает в этих двоих засасываемый ими смерч… Невозможно сказать, сколько это продолжалось. В тот миг, или вечность, остановились все часы необъятного Города.

…Сотни зрителей, ставшие невольными свидетелями странного явления, разом вздохнули, снова обретая способность двигаться и дышать. А Человек в потертой куртке, надломившись в коленях, рухнул на пластиковые плиты арены. Девушка с оливковыми волосами исчезла. И вряд ли хоть кто-нибудь вспомнил о ней, о том, что она была. Да и о человеке, распростертом посреди арены – тоже. В странном смятении зрители покидали площадь, не испытывая ничего, кроме опустошенности и непомерной усталости.

* * *

Принцесса открыла глаза. Огляделась по сторонам. Перед ней, прислонясь к стене, стоял древний старик с всклокоченной седой бородой и разметавшимися по плечам редкими волосами. У его ног валялся разбитый телескоп.

– Кто ты? Как ты сюда попал?! – удивилась и рассердилась Принцесса, с трудом поднимаясь с пола.

– Я – придворный Звездочет Принцессы, – с достоинством ответил старец.

– Да как ты смеешь называть себя моим звездочетом, дерзкий самозванец! – воскликнула Принцесса надтреснутым голосом и вдруг осеклась.

Поднеся к подслеповатым глазам морщинистые сухие руки, она пошатнулась, и наверняка упала бы в обморок, если бы старец вовремя не подхватил ее.

Некоторое время они молча созерцали друг друга. Старец, на лице которого застыло сострадание, первый отвел глаза. И только тогда заметил на каменных плитах пола странный предмет – нечто, отдаленно напоминавшее садовую розу, вернее – грубое подобие ее. Он поднял розу, удивленно вертя ее в руках.

При виде розы старая дама слабо вскрикнула, пошатнулась.

– Отдай, старик! Это мое. – Схватив розу, она прижала ее к груди. Ее поблекшие губы беззвучно шевелились: – Так значит все это действительно было… Было!!!

Старец смотрел на нее с мрачным осуждением. И тут Принцесса начала понимать весь ужас произошедшего с ними. Каким-то непостижимым образом у нее отняли молодость… Нет – целую жизнь! Ведь она только начинала взрослеть. Она была полна до краев несвершившихся еще надежд и полудетских грез. А теперь получается, что жизни-то и не было. Да как же так? За что!?! Каким богам она причинила зло? Кто так жестоко надругался над нею?

– Нет… Нет! Это невозможно! Наверное, мы еще спим или погружены в очередное кошмарное видение. Поскорее пробуди нас, милый Звездочет!

– Увы, моя Принцесса, видения кончились. Но что-то случилось со временем и с нами. Я затрудняюсь даже сказать, какой сейчас год, какой век. Все странным образом изменилось вокруг.

– Но как!?. Как такое могло случиться? Почему?

– Ночью, не дождавшись тебя, моя Принцесса, я один вошел в магический круг… Было тихо, как в склепе или в подвалах дворца. – Звездочет опустил глаза и спросил неуверенно: – Позволишь ли ты мне продолжить, Принцесса? Не обрушишь ли на меня свой гнев?

– Ах, говори же, Звездочет, говори! Не мучай. – Старая женщина тяжело опустилась на единственный стул, скрипнувший под ней – стул тоже успел обветшать и рассохнуться за одну эту странную ночь.

– …Я увидел в небе облако или видение, оно было прекрасно. Потому что походило на тебя, владычицу моих тайных грез… – Он запнулся, его скрипучий голос дрогнул. – Прости мою дерзость, госпожа, но я так любил твои волосы, глаза, голос… – Он закашлялся, нахмурил седые брови и нашел в себе силы продолжить: – Облаком была ты, Принцесса. Твои волосы и гибкие тонкие руки, залитые лунным светом, разметались по ночному небу… В одной руке каплей крови горел цветок. – Он перевел взгляд на все еще прижатую к впалой старушечьей груди искусственную розу и поморщился.

– Дальше! Говори, что было дальше, – торопила она.

– Я залюбовался дивным видением, когда оно вдруг лопнуло в том месте, где должно быть сердце. И я увидел гигантского крылатого змея, выползавшего… прости госпожа… из твоей груди. Казалось, этому змею не будет конца. Его перепончатые крылья заслонили все небо – звезды, Луну и тебя. Крылатый змей сворачивался кольцами, носился над землей, изрыгая зловонье и пламя, круша все вокруг своими ужасными крыльями. Потом… потом случилось самое страшное…

– Да говори же, говори!

– Облетев трижды вокруг дворца, змей взмыл в небо и, набирая скорость, устремился прямо на меня… Не знаю, как я остался жив, как не умер от страха. Он ворвался в башню так стремительно, что я только услышал свист ветра, сбившего меня с ног. А он, подобно грозовому разряду, ушел сквозь башню… или сквозь меня… в землю. И исчез.