Последний день Славена. Том 2 - [78]

И убегающая пехота почти полностью полегла под славянскими стрелами, не успев вступить в бой. В лесу успело скрыться не более двух десятков человек. Оливье голову свесил, увидев за короткий срок такое сокрушительное поражение. Полегла в поле добрая сотня рыцарей, каждый из которых смотрел на самого графа Оливье, сидящего в седле чуть впереди, как на Бога, желая подражать ему, и достичь когда-то его славы. Может быть, они ждали от него даже помощи, может быть, надеялись, что и граф обнажит свой меч. Но он в схватку не вступил, потому что этот бой был направлен, в том числе, и против него самого, против его рыцарской чести. Тем не менее, ему было больно за разгром своих соотечественников, людей, которыми он еще недавно мог бы командовать. Но все обернулось так, что теперь графу Оливье будет высказана еще одна претензия. Граф де Брюер убежал с поля боя. Куда он отправится? Он отправится, наверняка, прямо к королю. И там он преподаст все события сегодняшнего дня так, как ему выгодно, чтобы оправдать свое бегство, и очернить графа Оливье перед королем. Но дурных слов в свой адрес Оливье не боялся. Для него было гораздо более важным быть честным перед самим собой, перед своей совестью и перед Богом. Когда Карл спросит графа, что произошло, Оливье все скажет честно. Король не имеет привычки судить, выслушав только одну сторону. Но получится так, что два человека, два графа будут говорить прямо противоположное, обвиняя друг друга. И разрешить такой спор король не сможет, тем более, что это будет спор пэра Франции с простым графом, а пэры не подлежат даже королевскому суду. Но на этот случай закон государства и закон справедливости имеет возможность решить дело по чести с помощью Божьего суда. И де Брюеру не удастся уже убежать, как он убежал сейчас. Там его просто не отпустит сам Карл.

Князь Бравлин Второй был, несомненно, человеком благородным, потому что, подойдя к краю крыльца с той стороны, где сидел в седле граф Оливье, князь сказал без всякого злорадства в голосе, и не желая показывать свою радость победителя, потому как понимал, что творится в душе графа. Более того, Бравлин обратился к Оливье, как проситель:

– Мы понимаем твои чувства, уважаемый граф. Тебе больно смотреть, как гибнут твои соотечественники. Это любому из нас было бы больно, и никто не пожелал бы оказаться в данный момент на твоем месте. И все мы понимаем, что в твой адрес сегодня будет высказано твоему королю много упреков. Тем не менее, я обращаюсь к тебе с просьбой оказать мне услугу. Я хочу написать Карлу Каролингу письмо. Не согласился бы ты стать моим гонцом, и доставить мое послание своему королю?

– Я благодарен тебе, князь, за слова сочувствия. Первоначально я вообще хотел удалиться от двора своего короля в свое поместье Ла Фер[44]. Но сегодняшние события вынуждают меня отправиться в ставку Карла, чтобы сказать несколько слов королю в свое оправдание. Кроме того, я хотел бы выяснить отношения с графом де Брюером, который позорно бежал с поля боя, не пожелав скрестить со мной оружия. Если Карл не поверит моему слову, я буду вынужден потребовать Божьего суда, который будет способен выявить правого, и наказать неправого. А это автоматически значит, что я буду в состоянии отвезти моему королю твое послание. При этом, зная твое благородство, князь, я не сомневаюсь, как ты можешь не сомневаться в том, что я твое послание читать не буду, что король не получит в твоем письме оскорбления. Иначе я не стал бы доставлять такое письмо даже под страхом смерти.

– Об этом можно даже не говорить. Два государя никогда не могут словесно оскорблять один другого. Они должны быть выше этого. К меня с собой мои письменные принадлежности. Если ты можешь немного подождать, подожди, пока я напишу письмо. Письмо будет не длинным. Что касается опасений, что ты прочитаешь мое послание, то я сразу скажу, что не делаю из него секрета. Я хочу написать Карлу, что признаю свое поражение. Наши соседи саксы много раз признавали свое военное поражение от Карла, но каждый раз заново поднимали восстание на протяжении трех десятков лет. И сейчас нордальбинги[45], насколько я знаю, держат наготове целую армию, чтобы поддержать любое восстание в срединных землях саксов. А что ждет короля после нашего поражения? Я понимаю, что королю Карлу не нужна еще одна такая же мятежная провинция в его королевстве. Со мной или без меня, мой народ не захочет признавать над собой господства победителей, и восстания будут продолжаться из года в год, несмотря ни на какие договоры и карательные меры. Уничтожить весь народ – это тоже невозможно, да это и не в привычках Карла. И потому я предлагаю королю мирное решение вопроса. Я оставляю эту землю, и увожу свой народ далеко-далеко на восток. Хорошо, что здесь по воле случая оказался сын князя словен Гостомысл, который является наследником своего отца и правителя своего племени князя Буривоя. Гостомысл от имени отца пообещал ваграм радушный прием и выделение земель в отцовских владениях. Словен значительно больше, чем вагров. И земли их обширны. Мы найдем, где поселиться. При этом я не буду неволить тех вагров, которые пожелают остаться на месте под властью короля Карла Каролинга. Кто хочет, тот пусть остается. Кто хочет уйти со мной, пусть уходит, и необходимо только разрешение короля на беспрепятственный и не преследуемый уход. Это решение обеспечит Карлу спокойствие в завоеванных землях. Нам же позволит сохранить Веру наших предков, наши обычаи, жизнь по нашим законам, и нашу личную свободу. Мне кажется, что такое решение должно удовлетворить короля. При этом, зная твою, граф, порядочность, до выяснения воли Карла, я прошу тебя не говорить, где я укрылся. У меня много недоброжелателей, которые не преминут воспользоваться моим положением. Впрочем, отсюда я тоже уже ухожу, и никто не будет знать, где меня искать, кроме нескольких людей, которых я хотел бы отправить с тобой, чтобы они привезли мне ответ Карла. Людям же, которые желают уйти со мной, я предлагаю встретиться в Рароге у князя Годослава. Я приеду туда. Так нам всем будет спокойнее. Хотя Годослав и подданный Карла, он всегда относился с теплотой к ваграм, и будет рад нам помочь.