Последний день Славена. Том 2 - [103]

– Я сам не ожидал, что приеду так быстро, уважаемый майордом. Но обстоятельства заставили меня поторопиться. Когда торопят обстоятельства – это знак судьбы, как говорят наши волхвы. А они редко ошибаются. Я для того и взял с собой волхва Ставра, чтобы он подсказывал мне, когда стоит идти на поводу у обстоятельств, когда сопротивляться им.

– Я догадываюсь, что эти обстоятельства как-то связаны с гонцом аббата Феофана к нашему королю. Карл, кажется, остался не слишком доволен известием, которое он получил. Будет готов, князь, к тому, что король не будет находиться в самом милостивом расположении духа, или приготовь заранее, что ты пожелаешь сказать королю. Он потребует от тебя оправдания.

Конечно, недруг не стал бы давать такое предупреждение.

– Я понимаю, о чем ты, и знаю, что мне следует сказать Карлу. Но до этого я желаю преподнести ему небольшой подарок. И мне кажется, что он останется моим подарком доволен.

– Не его ли везут на том возу?

– Его.

– Тогда я распоряжусь, чтобы подарок пропустили к королевской палатке. Надеюсь, он не опасный? Не надумал же ты, надеюсь, привезти к Карлу живых медведей? А то я вижу там какие-то крупные клетки.

Слово «медведь» дю Ратье произнес по-славянски, желая показать, что знает хоть несколько слов из славянского языка. Еще это подчеркивало мнение всех жителей закатных стран о том, что ведмеди живут на улицах славянских городов, и по ночам гуляют по дворам. В германских языках[64] есть свое слово «бёр», имеющее то же значение. Но дю Ратье предпочел использовать слово славянское, которое казалось более подходящим моменту.

– Будь спокоен, друг мой, – улыбнулся Годослав. – В такой клетке ведмедя, там мы зовем того, кого ты зовешь медведем[65], удержать невозможно. Он разобьет ее одним ударом лапы. В таких клетках возят только послушных существ или птиц. Сейчас там ирландские волкодавы.

Майордом не удержался, чтобы не всплеснуть руками.

– Вот уж, поистине королевский подарок[66]. Таких собак дарят, насколько я знаю, только владетельным особам. Это же про них говорят: «Ягненок дома, лев в бою»[67]. Я слышал, что король мечтал выписать себе таких собак из Ирландии[68]. Но в Ирландии сейчас правят датские викинги. А с ними наш король не желает иметь дела, как и с любыми разбойниками вообще, справедливо считая, что для разбойника лучший престол – это крепкий сук на дереве, и веревочная петля на шее. Наш король очень любит собак, и будет тебе весьма благодарен, князь. Но что же мы здесь стоим? Король ждет нас в своей палатке, и послал меня тебя встретить. Как только воз с собаками поднимется, выпускайте собак, а я в это время позову его величество.

Майордом развернул своего коня, и вскачь начал подъем к палаточному городку.

Годослав несколько раз призывно махнул рукой, заставляя возницу подогнать двух крепконогих и сильнотелых лошадей фризской породы. Возница щелкнул в воздухе плетью, лошади рванули, и от повозки сразу отвалилось колесо. Годослав досадливо остановил своего коня, и приказал вознице:

– Открой клетки, и выпусти собак.

– А они, княже, не нападут на меня? – возница испуганно оглянулся на клетки.

– Если охотничьи собаки нападают на людей, их убивают. И они сами хорошо знают это.

– Но эти волчьи псы, я слышал, в Ирландии дрались вместе с ирландским войском…

– Тех специально этому обучали. Они были воинами. А эти – охотники. Выпускай собак. Я позову их.

Возница, нетвердо ступая ногами и показывая откровенный страх, и не приближаясь вплотную, свой длинной плеткой издали с нескольких попыток все же открыл клетки, выпустил трех громадных собак, которые тут же спрыгнули на землю, и начали описывать стремительные круги вокруг воза, стараясь размять затекшие в дороге конечности, и просто порезвиться. При этом совершенно не лаяли. Схваченная морозцем трава звучно хрустела под их сильными лапами. Князь призывно свистнул, и собаки тотчас подбежали к нему, правильно реагируя на этот привычный для них сигнал. Чтобы посадить волкодавов на длинные поводки, Годославу пришлось спешиться. Но умные животные не сопротивлялись, и были послушны человеку. Так, с собаками на поводу, Годослав и поскакал по дороге к королевской палатке. Но со стороны казалось, что быстрые и сильные ирландские волкодавы тащат и всадника и лошадь на подъеме. По крайней мере, поводки были постоянно в натянутом состоянии.

Майордом дю Ратье уже доскакал до палаточного городка, оглянулся, определяя местоположение Годослава, и, не дожидаясь его, шагнул в сторону королевской палатки. А когда Годославу осталось доскакать до палатки пятьдесят шагов, полог откинулся, вышел сначала дю Ратье, придерживающий полог, а за ним и сам король Карл. Майордом вытянутой рукой показывал на Годослава. И тогда князь отпустил поводки собак. Почувствовав свободу, собаки побежали быстрее, хотя сами длинные поводки бежать им, конечно, мешали. Псари, пуская собак на зверя, поводки всегда оставляют при себе, отстегивая их от ошейников. Но никто из трех громадных собак в поводке, к счастью, не запутался. Волкодавы могли бы просто пробежать мимо короля, если бы Карл не издал точно такой же свист, как недавно князь Годослав – оба они были заядлыми охотниками, и хорошо знали, как подзывать собак. И собаки сразу свернули в сторону короля, и на удивление легко при высокой скорости бега остановились перед Карлом, вытягивая в его сторону длинные узкие морды. Король не постеснялся в присутствии посторонних встать перед собаками на колени, притянул их к себе за шеи, и прижал. Никакой король никогда не встанет на колени перед людьми, но встать в такую позу перед собаками он может себе позволить, не роняя своего достоинства. Карл собак обнимал, и тискал. Собакам это нравилось. Обычно люди боятся их, но король страха не показывал, и, даже наоборот, излучал любовь, и волкодавы к нему тянулись. Как раз в этот момент подскакал князь Годослав, спешился, и передал повод королевскому лакею.