Последний царь - [11]

Отец велит ему возвращаться в Петербург. И опять все радостно, жизнь – бал. Во Владивостоке он участвует в закладке Великого железнодорожного пути через всю Сибирь. И веселое путешествие по сибирским рекам, с картежной игрой, попойками – праздник вторично избежавшего смерти.

На обратном пути он посетит Тобольск.

«10 июля 1891 года. В семь часов пришли в Тобольск при тусклом, сером освещении; на пристани, как всегда, встретил городской голова с хлебом-солью, граждане города Тюмени, ремесленное общество с блюдами и почетный караул… Сел в коляску, поехал на гору в собор, – по оригинальным дощатым улицам города. Из собора пошли осматривать ризницы, где хранится большинство предметов, относящихся ко времени покорения Сибири. Поехал в музей, здесь меня более всего интересовал колокол, сосланный из Углича за то, что он бил в набат в день смерти царевича Дмитрия…»

Впоследствии и он сам, как этот колокол, будет сослан в Тобольск. В том грядущем, пока еще далеком 1918 году нового XX века, арестованный, он будет пытаться увидеть из-за забора краешек улицы и город, которым любовался в дни юности.

Он вернулся. Не останавливаясь в Петербурге, он приезжает к родителям в Красное Село.

«7 августа 1891 года. Странно было, что не надо никуда ехать, и не будет больше ночлегов с поздними приездами и ранними отъездами».

Прежняя размеренная жизнь вступает в свои права.

«7 декабря. Великолепно выспавшись… после кофе отправились в санках… Наслаждался в своей сибирской дохе…»

«15 декабря. Утром принимал целый воз бумаг из Государственного совета и Комитета министров. Просто не понимаю, как можно поспеть в одну неделю прочесть такую массу бумаг. Я постоянно ограничиваюсь одним-двумя делами, самыми интересными, остальные идут прямо в огонь».

«31 декабря. Не могу сказать, чтоб сожалел, что 1891 год закончился. Он был, положительно, роковым для всего нашего семейства: смерть тети Ольги (матери его друзей, Михайловичей. – Э. Р.)… болезнь и долгая разлука с Георгием (братом. – Э. Р.), и, наконец, мой случай в Отсу – все следовало быстро, одно за другим. И голод присоединился к этим тяжелым несчастьям. Молю Бога, чтобы будущий год не был похож на прежний…»

И опять наступил март.

«5 марта 1892 года. Мама говорит, что меня почти не видит, так много я шатаюсь, но, то не мое мнение, мне кажется, в мои годы так и следует».

«8 марта. Проснулся в обрез к обедне, я так крепко сплю, что меня даже в отчаяние приводит».

Так идет эта рассеянная жизнь. Аликс далеко, миф, мечта, – а рядом эта влюбленная девочка, которая так нравится ему, Сергею, всей его милой компании…

«25 марта. Вернулся в Аничков при снеге, валившемся хлопьями. И это называется весна? Обедал с Сергеем у себя, а потом поехал навестить Кшесинских, где провел полтора приятных часа…»

В тот день Николай отважился на поступок, удивительный для нерешительного молодого человека.

Должно быть, смелое решение было принято во время обеда, о котором он пишет. Вино и эта беседа с другом детства великим князем Сергеем Михайловичем, который не скрывал восторга перед чарами юной балерины… Можно даже представить, о чем они говорили, – ведь в том марте минуло ровно два года, как он впервые увидел Матильду. И можно легко вообразить, что насмешливо посоветовал ему ловелас, блестящий петербургский денди великий князь Сергей…

И Николай решился.

Кшесинская вспоминала тот мартовский петербургский день… Она сидела дома больная, с перевязанным глазом. Романтическую К. мучил в эти дни прозаический фурункул. Служанка доложила, что ее хочет видеть некий гвардейский офицер, господин Волков. Удивленная балерина, не знавшая господина Волкова, все-таки велела провести его в гостиную. И не поверила своим глазам (вернее, одному, здоровому) – в гостиной стоял Николай.

Видимо, цесаревич воспользовался фамилией своего наставника в военном ремесле – все того же Александра Волкова.

Впервые они были одни. Они объяснились, и… более ничего! Через «приятных полтора часа» он, к изумлению Маленькой К., удалился!

На следующий день она получает записку: «С тех пор, как я вас встретил, я прямо как в тумане. Я надеюсь, скоро смогу прийти еще. Ники».

Теперь для нее он – Ники. Начинается прелестная и, что поразительно для нравов, невинная любовная игра. Его товарищи по корпусу приносят цветы от влюбленного. И сам влюбленный теперь частый гость в квартире Феликса Кшесинского. Но каждый раз, когда он приходит, это странно совпадает с отсутствием остальной семьи.

Записки (когда он не приходит) следуют непрерывно. Теперь он называет ее «панночкой».

«Думай о том, что сделал Андрий, обожая молодую панночку».

Он зря тревожит гоголевские персонажи – история казака Андрия, предавшего заветы отца, старого Тараса Бульбы, ради любви к панночке – здесь совершенно неуместна.

Потому что за кулисами его любовной истории все время стоит сам грозный Бульба – отец-император. Хотя, впрочем… Во время встреч с Матильдой он постоянно продолжал мечтать о другой. Против которой был отец, союз с которой был бы предательством «старого Бульбы». Кшесинская была всего лишь лжепанночка. В тайниках его души – истинная панночка по-прежнему – Аликс Г.