Последний брат - [21]

— Ничего не думаю. — Юлхуш пожал плечами. — Слишком мало знаю, чтоб судить. Хм… кстати это писарь-грамотник так говорил… Вспомнил о нем, и полезло. Видимо он все-таки успел что-то вдолбить мне в голову…

— Да погоди ты со своим писарем. — Трофиму пришла в голову нехорошая мысль. — Не связано ли это с сегодняшней дракой?

— Ну, вряд ли этот горделивый морячок пошел бы жаловаться. Да и потом, сам виноват.

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Трофим. — Хотя, вряд ли, конечно, кто примет его жалобу. Лупить плеткой солдат василевса имеют право только их начальники… А вы часом с ребятами никакой другой шкоды не учиняли в последнее время?

Юлхуш подумал, повспоминал.

— Нет, — наконец сказал он, — ничего такого, что стоило внимания комеса.

— А было что-то, стоившее внимания кентархов и оптионов? — насторожился Трофим.

— Да вообще ничего такого не было в последнее время. Неужели думаешь, мы бы тебе не сказали, сесквипликар[22]?

— Надо Улеба будет спросить…

— Он тебе скажет то же, что и я. Во-первых, что мы ничего не сделали. Во-вторых, что нечего гадать. Расслабься, комес Феофилакт тебе все сам скажет еще до наступления ночи. А если тебе просто нечем занять время, постучись к Титу с Фокой. Тит тебе столько предположений наболтает, что ты упаришься их разбирать.

— Поэтому я и не хочу идти к Титу, — проворчал Трофим.

— Тогда лучше перекимарь полчасика. Добирай сегодня, пока есть время. Завтра у нас по графику выход и марш в сто пятьдесят стадионов[23]. Не забыл?

— Не забыл, — сказал Трофим. — Ладно, пойду.

Уже стоя в проеме он обернулся к Юлхушу.

— Когда-нибудь эту дверь без стука, как им свойственно, откроет кентарх, а ты промахнешься и всадишь ему иглу прямо в нос.

— С такого расстояния я не промахиваюсь. — Юлхуш покрутил иглу между пальцами. — Но для выпускного дня — неплохая идея.

Прикрывая дверь, Трофим успел услышать, как игла снова вошла в косяк.

* * *

Трофим прошел к себе в кубикулу, успел поговорить с делившим с ним спальню Улебом (который высказал полное единодушие с Юлхушем), и даже успел подремать перед тем как заиграла вечерняя труба. Он продрал глаза и вместе с Улебом, который был свеж, как после долгого отдыха, вышел в коридор. Через минуту там была уже вся контуберния. После отбоя в коридоре остались только они и дежурный Анцала. Наверное, в первый раз за всю учебу время дежурства не казалось ему тягостно-тягучим. Предстояло что-то интересное.

Трофим повернулся к Титу:

— Займи наблюдательный пост в дверях, дай сигнал, когда увидишь Феофилакта.

Тит кивнул, подошел к выходу из казармы, выглянул наружу и тут же отскочил, чуть не подпрыгнув.

— Уже!

Трофим шагнул к выходу и выглянул наружу. По затемненному плацу шел комес Феофилакт, переговариваясь с идущим рядом кентархом Иосионом. За ними, почтительно отстав на пару шагов, следовал оптион Плотин.

— Вспомни волка — вот он… — пробормотал Трофим и повернулся к остальным. — Ну-ка в шеренгу, парни. Подтянитесь.

Пятеро встали у стены, Трофим присоединился к ним. Анцала на месте дежурного выпрямился так, что стал похож на древко копья. Снаружи послышались приближающиеся удары подошв о брусчатку плаца.

Командиры вошли в казарму и остановились. Внимательно оглядели коридор и застывших воинов. Старшие глядели на воинов по-хозяйски, младший Плотин — ревниво, как создатель на свое произведение, в котором лишь он сразу подмечает и достоинства и малейшие недостатки. Шеренга застыла. Анцала, выровнялся на Феофилакта, нещадно ударил себя в грудь кулаком и зачеканил:

— Дежурный по казарме, первой учебной тагмы Эфес!..

Феофилакт спокойным уверенным жестом поднял руку и раскрыл перед Анцалой ладонь — недвусмысленный приказ, мол, хватит. Дежурный обескуражено замолчал, но Феофилакт дружески кивнул ему, и Анцала ободрился. Феофилакт же обратил взгляд на контубернию. Трофим встретил его оценивающий взгляд, и с удивлением увидел в глазах комеса тщетно скрываемое волнение. Подумал — ну вот, теперь мы все узнаем.

— Не тянитесь, — сказал шеренге Феофилакт. — Мне нужно многое сказать вам за малое время. Когда я закончу, вы можете свободно задать любые вопросы.

Начало было необычным. Шеренга ждала. Феофилакт продолжил.

— Первая новость, которая вас точно обрадует: завтра ваша контуберния не пойдет со всей тагмой на тренировочный марш. Новость вторая, и главная: вместо обычного марша завтра я лично веду вас в императорский дворец. Там вы проведете несколько тренировочных поединков. Наблюдать за поединками будет сам василевс. Драться же вам придется с этерией — иноземной гвардией императора.

Феофилакт помолчал, давая осмыслить услышанное.

Сказать, что Трофим был в замешательстве, все равно что ничего не сказать. Он ожидал чего угодно, но не этого. Императорский дворец!.. Показательные бои с хранителями самого василевса! Он переглянулся с товарищами. Лица у всех, словно морская рябь, выражали сменяющие друг друга чувства: волнение, радость, изумление, тревогу. Трофим без труда читал их на лицах товарищей, потому что находил отклик тех же чувств внутри себя. Бой перед императором — это же отличный шанс показать себя! Но почему так неожиданно? И потом, гвардия этериотов — иноземцы из Русского каганата, Варангии, Инглии, Франкии, суровые, опытные воины… Да, лица друзей выражали многое, им явно не хватало мимики, чтобы выразить все свои чувства И только на физиономии Улеба Трофим не увидел тревоги, лишь предвкушение. Улеб с озорным видом подмигнул ему. Случайно на глаза Трофиму попался по-прежнему стоявший на часах Анцала. Лицо его выражало легкое обалдение вперемешку с завистью.