Последний бой Йони - [68]

Тем временем в ту же дверь устремились бойцы из звеньев Амнона и Муки; перед тем как двинуться дальше, все сосредоточились в передней части зала. Большинство заложников продолжали лежать, в основном, конечно, от потрясения происходящим, чем подчиняясь приказам из мегафонов, но некоторые вскочили на ноги. Авнер и Амос прицелились в кого-то, кто вышел из отдаленного угла зала, рядом с лестницей. Они уже стали нажимать на спусковой крючок, но тут поняли, что это маленькая девочка, и спешно вздернули винтовки кверху. Пули уже вышли из стволов и попали в стену, над головой девчушки. Едва ли маленькая заложница осознала, что ее жизнь в тот миг висела на волоске. Сразу же за ней вскочил пожилой человек, и солдаты, разглядев, что это не террорист, крикнули друг другу не стрелять.

Но не всем повезло, как этим двум. Трое нашли свою смерть — двое от пуль наших солдат и одна, Ида Борович, вероятно, от пули арабского террориста. По предварительным оценкам армии, перед операцией, даже в случае ее успеха, шла речь о возможности десятков убитых. То, что террористы не успели уничтожить заложников, что пострадали немногие, объясняется и быстротой выполнения операции, и ее внезапностью, но также и тем, что бойцы, ворвавшиеся в зал, оказались почти в идеальной ситуации. Комната была хорошо освещена, заложники сосредоточены только в ней, и в первую секунду почти все лежали на полу (это частично тоже связано с внезапностью акции). Таким образом, возможно стало почти мгновенно уничтожить террористов, не подвергая опасности самих заложников, — те даже толком не успели понять, что, собственно, происходит. Часть из них только что проснулись, другие от потрясения не могли произнести ни слова. Услышав приближающиеся звуки выстрелов, большинство решило, что пришел конец: резня началась. Одна из заложниц, Сара Давидзон, легла на своего маленького сына, чтобы телом своим защитить его от пуль, и в голове ее мелькнула искра надежды, что это не займет много времени — смерть придет быстро.

Только один мальчонка отреагировал на происходящее со всей своей детской непосредственностью. Увидев огонь и услышав стрельбу, он захлопал в ладоши и в полном восторге закричал: «Вот здорово!»

Команды на иврите заполнили пространство зала, кто-то из солдат объявил: «Мы пришли забрать вас домой». До заложников стала доходить суть происходящего: невероятное в самом деле случилось. После долгих дней унижений и оскорблений, после ультиматумов с угрозами казни, когда приходилось подчиняться приказам крикливой немки, напомнившей одной пережившей концлагерь Биркенау женщине старосту ее блока своей жестокостью; после разделения на евреев и неевреев, когда немец-террорист, подобно нацистам прошлых лет, успокаивал их, объясняя, что разделение происходит в их же интересах; после речей тирана-клоуна, наслаждавшегося предоставленной ему мировой трибуной и игрой с попавшими в полную его власть заложниками, которых он то и дело швырял от надежды к отчаянию; после дней, когда им пришлось испытать на себе ненависть, исходящую от банды арабов, которые, несомненно, только и ждали возможности нажать на курок и уничтожить проклятых евреев вместе с их женами и детьми, — после всего этого, когда многие уже не надеялись спастись от неминуемой смерти, избавление пришло вдруг в образе израильских парней, внезапно явившихся из мрака.

Одновременно захвачены были другие части здания. Гиора проник с наружной площадки в малый зал. Там сначала содержались захваченные евреи. И до момента вторжения было неясно, находятся ли там и сейчас заложники. Гиора сразу увидел что там никого нет. На всякий случай он обстрелял зал и выходящий из него направо коридор. В комнате было несколько кроватей с постелями, и на одной из них, как ему показалось, кто-то лежит (позже выяснилось, что кровать была пуста). Напротив него, на столике, были свалены паспорта захваченных, на полу стояло несколько чемоданов. Гиоре почудилось, что в него откуда-то стреляют, и так как у него кончилась обойма, он выскочил наружу, чтобы перезарядить ее, на самом же деле он был в зале один. Двое солдат из его звена тем временем тоже зашли в этот зал и стали продвигаться в нем, стреляя. В конце зала оказалась кухня, там обнаружили двух убитых угандийских солдат.

Шломо также очутился в малом зале. Он принадлежал к звену Амнона, которое ворвалось в большой зал, а сюда попал по ошибке. Шломо знал, что ему надлежит вбежать в следующую после той, куда вбежит Муки, дверь, так он и сделал. Но поскольку Муки проник не в первую, а во вторую дверь большого зала, Шломо обогнал его на один вход и оказался в следующем зале терминала. Илан, другой солдат из звена Амнона, поступил, как Шломо, и тоже оказался в малом зале вместо большого.

Шломо так и не понял, что ошибся залом. «Что ты делаешь в нашем зале?» — спросил он Гиору. И прибавил, видя, что комната пуста: «Их, наверное, перевели в новый терминал», имея в виду заложников.

Меняя снаружи обойму, Гиора заметил, что соседнее звено Даниэля не может проникнуть через «свой» вход. Это звено должно было захватить комнату, предназначенную для важных лиц, которая сейчас служила жильем террористам и находилась в отдаленной части здания. Звену определено было двигаться в конце отряда; оказавшись перед зданием, Даниэль заметил распростертого на земле Йони и остановившегося возле него солдата. Даниэль тоже задержался здесь на долю секунды, но, услышав, что кто-то рядом кричит: «Беги дальше!» — двинулся со звеном к своей двери. Добежав до нее, бойцы обнаружили, что дверь заперта, взломать ее оказалось трудно. Солдат Даниэля попытался бросить внутрь гранату, но она, как видно, задела притолоку или какую-то решетку, отскочила и взорвалась поблизости от них. Взрывом был легко ранен в ногу один солдат. Гиора крикнул Даниэлю, что сможет войти в его крыло изнутри и очистить помещение, поскольку перед этим заметил внутренний коридор, ведущий из его зала к «жилой части».