Последний бой - он трудный самый - [7]
Тут уже пришлось вести бои за отдельные объекты. Привычные нам полевые карты — «сотки» не годились. Теперь нам выдали подробный планкарту города масштаба 1:25 000. То есть в одном сантиметре плана — 250 метров местности. Наиболее важные объекты были пронумерованы, в частности дома и кварталы, в которых размещались основные государственные, партийные заведения и учреждения и военно-промышленные сооружения.
Почти в геометрическом центре плана был обозначен рейхстаг — символ германского «рейха», он же «объект 105». К нему устремились все острия оперативных и тактических стрел, обозначавших боевые задачи полков и дивизий.
Берлин был полностью окружен, фронт наступления армий Первого Белорусского фронта представлял почти правильную окружность.
Каждая атака сжимала круг, укорачивала эту окружность.
Для полка направление наступления при штурме города было на северо-запад: от Шеневейде и Нейкельна — на Тиргартен. Правее нас наступали соединения 5-й ударной армии. Их стрелы были нацелены с востока на запад. Стрелы других армий смотрели соответственно на юг, на восток, на север. Все равно конечная цель для всех — это «объект 105».
На плане города фигурный силуэтик рейхстага в излучине Шпрее был перекрещен двумя фиолетовыми линиями. Это означало, что здание разрушено.
Согласно правилам скрытого управления войсками (СУВ) наши карты были закодированы по квадратам и код менялся периодически. Вышестоящие штабы следили, чтобы правила СУВ строго выполнялись, особенно в радиопереговорах. Но при штурме Берлина название рейхстага никто не кодировал; даже по радио и телефону все с особым удовольствием и смаком говорили открыто: «Ре-йх-с-та-г!», вкладывая в это сугубо германское слово все пережитое за войну.
Да и зачем уже было секретить?! От кого?..
Нетерпение солдат росло, боевой азарт разгорался.
Нервы наши напряглись до предела, как будто от рубчатых танковых гусениц вращение передавалось прямо в мозг и оно закручивало там невидимый механизм. В голове как будто звенела какая-то струна, и в резонанс ее колебаниям резкая колющая боль отдавала в глаза, ломила затылок...
С каждым метром продвижения к центру звуки боя становились сильнее и ниже. Казалось, гудел огромный барабан. Лица людей обострились и отвердели, я видел крепко сжатые челюсти, ямы запавших щек, бугристо-угловатые желваки, резкие и грубые морщины.
* * *
Ближе к полудню над улицей засвистел ветерок. Кроны деревьев зашелестели. Захлопали створки окон, по небу белыми хлопьями пошли облака, вновь горьковато запахло липой.
Как будто стало легче дышать.
Вдруг ветер стих, и тонкой, зигзагообразной линией через все небо сверкнула молния, с сухим орудийным треском побежал гром. Он мощным залпом ударил по городу.
Забушевала гроза. Апрельская, первая, она вымывала клочья бумаг и тряпок, маленькими штопорами закручивала воду у решеток канализации, грохотала по растерзанной жести крыш.
Над танками повисла завеса дождевых струй. Она размыла контуры всех предметов; шумы боя зазвучали глуше, словно бы издалека.
Дождь, быстро нарастая, превратился в сумасшедше скачущий ливень. Он проносился, тяжело барабаня по нагретой броне. Соприкасаясь с ней, вода испарялась. Казалось, танки парят, словно старые паровозы...
Спустя время туча стала расслаиваться, она на глазах светлела.
Так же внезапно, как начался, дождь прекратился, из низких облаков к земле прорвались косые столбы солнечного света.
В один миг все преобразилось. Ожили даже уродливые глыбы берлинских развалин. Дождь смыл гарь, теперь в воздухе царствовал аромат освеженных деревьев. Беспорядочные нагромождения дымящихся мокрым чадом угрюмых каменных развалин стали какими-то живописными, чуть ли не привлекательными.
А солнце дробилось в лужах, слепило глаза, цветными зайчиками плясало по кирпичным разломам, порой так сверкало, что заставляло щуриться атакующих солдат-автоматчиков.
На разбитой берлинской улице этот весенний дождь, эти солнечные блики...
В далеком детстве были гроза, и солнце, и лужи, носясь по которым играли мы в «красных» и «белых», разбрызгивали воду босыми ногами.
Сейчас в войну не играем! Война идет наяву... Но все равно в сознании возникает внезапно прошлое, и светлеют на миг суровые лица, разглаживаются фронтовые морщины, а под подошвами тяжелых сапог вода дробится на тысячи сияющих капель, как в детстве.
Гимнастерки прилипли к разгоряченным телам, волосы облепили лоб, виски, щеки. Струйки воды стекают по лицам, солдаты хватают их пересохшими губами.
А на небе мощной дугой легла яростно-алая радуга.
Сразу стало тихо.
Даже стрельба прекратилась.
* * *
Затишье длилось несколько минут, а нам казалось, пролетело мгновенно: опомниться не успели!
Тишину вспорола длинная пулеметная очередь. Возле нас разорвался тяжелый снаряд, снова вдоль улицы фонтанами взметнулись огонь и дым.
Снаряды и мины рвались друг за другом. Разрывы слились в пульсирующую ярким огнем завесу.
Все пылало, светилось, и еще рельефнее вырисовывались контуры берлинских развалин с щетиной покореженных балок.
Левее нас за перекрестком слышался танковый бой, но сквозь поднявшуюся пыль и дым разрывов нельзя было разобрать, что происходит там, у кирпично-красной кирхи. Только проблескивали матово-алые вспышки орудийных выстрелов да слышен был непрерывный треск пулеметных очередей и стрекот автоматов.
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.