Последний бой. Кто освободил Прагу? - [101]

Парадокс состоит в том, что сами чехи руками (точнее пером) самого же президента Эдварда Бенеша себя за все это уже наказали заранее, причем еще даже до начала физического изгнания своих сограждан, говоривших по-немецки, как собственно и сам Бенеш, президентствовать которому после этого осталось крайне недолго. Дело в том, что мысль об изгнании немцев и создании «мононациональной» территории Чехии (то есть «Чехия – только для чехов», что-то напоминает, нет?…) родилась у лидеров антигитлеровского сопротивления или тех, кто таковыми себя считал, не во время восстания и не на фоне чехо-немецких конфликтов в конечной стадии войны, а сразу же после отсоединения Судет и с самого начала последующей якобы оккупации территории Протектората Богемия и Моравия. Чешские лидеры считали более чем тридцатипроцентное немецкое меньшинство потенциальной угрозой чешскому государству с самого момента его возникновения в 1918 году и решили избавиться от него раз и навсегда самым кардинальным способом, в случае возможной будущей победы союзников над Германией. И эту мысль также активно пропагандировали и в антигитлеровской коалиции. Но идею полного изгнания немецкого населения из Протектората и Судет, как и аппликацию принципа вины на весь немецкий народ вообще, западные союзники (то есть прежде всего США и Великобритания со своим Содружеством Наций) с самого начала не воспринимали позитивно как с этической, так и с чисто практической точки зрения. С приближением конца военных действий, когда часть Германии уже находилась под оккупационным режимом западных союзников, вопрос размещения беженцев и снабжения населения уже и так стоял крайне остро, а прибытие еще большего числа перемещенных лиц (а речь здесь идет о миллионах человек!) сделало бы ситуацию в полуразрушенной войной стране абсолютно критической. Зато у товарища Сталина моральных проблем с аппликацией вины на целые народы, как и с их насильственным перемещением куда угодно без особого внимания к их дальнейшей судьбе, как раз не возникало. Это являлось одной из причин сближения беглого чехословацкого президента Эдварда Бенеша и его демократического правительства с жестким коммунистическим режимом СССР в 1945 году, а вследствие этого и постепенное ослабление его поддержки с Запада. Бенеш попросту не хотел потерять свое кресло на вершине правительственной иерархии из-за отсутствия поддержки со стороны чешских политических кругов, остававшихся всю войну на территории страны, в которую ему предстояло вернуться после почти шести лет проживания в британской столице. А они как раз активно выступали именно за полное изгнание немецкого населения. Поэтому этот старо-новый чехословацкий президент, исключительно из собственных карьерных соображений, был вынужден отклониться от своих изначальных прозападных и демократических принципов, пойдя на сделку со сталинским режимом в обмен на его полную поддержку в вопросе послевоенного выселения немцев. Что в конце концов окончательно привело и всю Чехословакию в так называемую «зону советского влияния», то есть за пресловутый «железный занавес» на последующие более чем сорок лет и, как следствие, к быстрому краху всех демократических начинаний в этой стране. Также, как один из серьезных внешних факторов, вся эта закулисная политика сыграла свою роль как в истории Пражского восстания в мае 1945 года, так и в судьбе участвовавшей в нем дивизии РОА, командование которой видимо рассчитывало на несколько другое развитие событий в стране.

17. Послесловие

С моей точки зрения, одним из главных парадоксов и, наверное, и исторической несправедливостью именно на чешской стороне и для самих же чехов является то, что имена настоящих ч е ш с к и х спасителей Праги никто так и не знает. Уже после окончания восстания, которое с точки зрения самих повстанцев можно было бы наконец назвать даже более-менее успешным, как-то сразу нарисовалось (как это обычно бывает) большое количество «боевых героев» и «командиров», вдохновленных политических «вождей и руководителей», именами которых были впоследствии названы различные предприятия, школы, улицы и площади, на их домах установлены мемориальные доски, о них написано в книгах и учебниках истории, многие из них конечно же пробились и в послевоенное руководство страны. Именно их знают, их помнят, ими гордятся их потомки и т. д., и т. п.

Но зададим вопрос: где были бы все эти граждане, если бы совсем другие чехи, те загадочные и никому не известные офицеры, не направили бы тогда на помощь восставшей Праге целую боевую армейскую дивизию с полным набором бронетехники и тяжелых вооружений?… А ведь именно эти люди в атмосфере полного и всеобщего хаоса, царившего в так называемом чешском «движении Сопротивления», позаботились о том, чтобы еще до начала каких-либо серьезных событий в столице Протектората найти единственную реальную и, главное, доступную силу, способную помочь возможному восстанию; организовать и провести с ней грамотные переговоры, в течение которых убедить командование этого более чем двадцатитысячного регулярного, хорошо вооруженного и обученного военного формирования оказать восставшим чехам таковую помощь; а потом еще и снабдить это формирование всей необходимой тактической информацией, включая даже топографические карты будущего театра боевых действий в достаточном количестве. Вот это предвидение! Вот это дипломатия! Вот это стратегическая гениальность! Вот это организация! А вот кто все это сделал, мы так и не знаем… или кто-то и зачем-то это очень хорошо скрыл… Возможно, что не без участия именно тех самых «героев и руководителей восстания», которые, не будь этих неизвестных, тогда, в сорок пятом, скорее всего не позднее чем шестого мая болтались бы все дружно в петлях на пражских фонарях…