Последний бастион - [33]

Феллон вынужден был согласиться, что такое сравнение справедливо. Но, поскольку они уже входили в парк, окружающий Сафк, у него не было времени обдумывать эту мысль.

Фредро продолжал шепотом:

— Кришнан — это археологический рай. Его руины и памятники скрывают тайны тридцати или сорока земных тысячелетий — это в восемь—десять раз дольше истории земной цивилизации. Но все это перемешано, имеются большие пробелы, и материал никем, кроме самих кришнан, не изучался. Я мог бы стать Шлиманом, Шампольоном и Карнарвоном в одно и то же время…

— Тише, мы уже близко.

Главный вход в Сафк был освещен факелами, закрепленными в зажимах на стене. Их пламя колебалось от ветра. Двери были раскрыты. Множество кришнан — и жрецов, и мирян — проходили через эти двери. Приглушенно звучали голоса, развевались пурпурно-черные ризы.

Когда Феллон и Фредро достигли входа, они через головы кришнан смогли заглянуть внутрь, туда, где горели мириады свечей и лампад… Там толпа редела, и через просветы Феллон увидел стол, за которым сидел жрец и проверял входящих.

Со времени распространения фотографии на Кришнане жрецы Ешта помимо особых отличительных знаков на одежде ввели еще удостоверения с маленькой фотографией владельца. Пятнадцать или двадцать прихожан выстроились в линию от стола к двери и спускались по трем каменным ступеням.

Феллон прогуливался у входа, всматриваясь и вслушиваясь. Он с облегчением заметил, что, как он и надеялся, жрецы проходили через толпу у входа, не подвергаясь проверке. Очевидно, для мирянина надеть костюм жреца было столь неслыханным проступком, что такая возможность начисто отрицалась.

Никто не обратил внимания на Феллона и его компаньона, прогуливающихся у доски объявлений и делавших вид, что они что-то читают. Через минуту они присоединились к группе жрецов Ешта третьего разряда. Их плащи остались лежать свернутыми на мостовой за доской объявлений, в тени. Капюшоны закрывали лица.

Феллон с бьющимся сердцем направился ко входу. Миряне уступали путь, так что ему не пришлось проталкиваться сквозь толпу. Фредро шел за ним так близко, что наступал на задники изношенных башмаков Феллона.

Через исцарапанную бронзовую дверь они проникли внутрь.

Проход между стеной и столом проверяющего был довольно узким. Слева стояли два человека в мундирах гражданской гвардии. Они вглядывались в лица проходивших мирян. Жрец, шедший перед Феллоном, наклонил гордую голову и пробормотал что-то вроде «рукхвал», проходя между гвардейцами и столом.

Феллон тоже наклонил голову, набираясь мужества для решительного шага. Где-то прозвучал звонок. Движение пробежало по толпе у входа. Феллон решил, что звонок означает приказ поторопиться.

Он шагнул вперед, пробормотал «рукхвал» и схватился за рукоять рапиры под ризой.

Жрец за столом не взглянул на проходивших мимо Феллона и Фредро: он шептался о чем-то с гвардейцем. Феллон не решался глядеть на гвардейцев, опасаясь, что они даже при слабом свете различат земные черты в его лице. Его сердце забилось сильнее, когда он услышал голос одного из них:

— Сой! Сой хоа!

Мозг Феллона настолько оцепенел, что не менее секунды понадобилось, чтобы он понял: гвардеец просто предлагает кому-то поторопиться. Обращался ли он к Феллону и Фредро или к гвардейцу и жрецу за столом, Феллон не стал выяснять и двинулся дальше. За землянами пошли другие жрецы.

Феллон дал увлечь себя потоку. Оказавшись в Сафке, он вновь услышал те же звуки, что и четыре ночи тому назад, когда тайком осматривал Сафк снаружи. Внутри они звучали громче, но по-прежнему казались сложными и загадочными. Можно было разобрать кроме глубокого ритмичного гула, более частые легкие удары молотков и звуки раскалывания.

Поток кришнан огибал главный храм Ешта, построенный внутри Сафка, и вливался в большое помещение, обозначенном на плане Кордака. Осторожно выглядывая из-под капюшона, Феллон рассмотрел заднюю часть спинок скамей — они стояли тремя большими прямоугольниками. Скамьи были наполовину заполнены. Идя по проходу между ними, он смог также различить ограду, отделявшую жрецов от молящихся. В центре и немного слева стояло цилиндрическое сооружение из блестящего серебра. За ним ней в тени возвышалось что-то большое и непонятное. Это могла быть огромная статуя Ешта, которую, если верить сообщению в «Рашме», создал ештит Панджаку из Гулинда.

Свет от лампы отражался в драгоценной утвари и камнях, из которых была выложена мозаика в верхней части стены. С того места, где он находился, Феллон не мог разглядеть подробностей рисунка — ему показалось, что мозаика воспроизводит эпизоды мифа о Еште — мифа, который даже верующими воспринимался как фантастический.

Поток кришнан в этом помещении разделялся. Миряне проходили вперед, в промежуток между скамьями, и занимали свои места, в то время как жрецы, которых было гораздо меньше, уходили в другую дверь за спинками скамей.

По словам Лийяры, там должна была находиться комната, где жрецы высших разрядов облачаются в верхние ризы, в которых и присутствуют на службе. Жрецы низших разрядов, в том числе и третьего, не меняли риз.

Взглянув назад, чтобы убедиться, что Фредро не стоял, Феллон проскользнул в дверь. Но здесь его подстерегала неожиданность: план Кордака был неточен.