— Вначале позволь взглянуть на деньги.
— Ты так же скуп на новости, как Дакхак на золото. — Квейс извлек шкатулку, в которой звякнули золотые, и поставил ее на стол. Он открыл крышку и достал пригоршню десятикардовых монет.
— Продолжай.
Феллон подумал, потом сказал:
— Кир глупеет. Он решил, что его оскорбляет борода посла республики Катай-Джогорай. В сравнении с бородами землян ее едва можно было заметить, но король приказал отрубить несчастному голову. Затруднительное положение, не правда ли? Особенно для бедного посла. Министру Чабариану пришлось побыстрее вытолкать посла и отправить паковать вещи, пока сам он уверял доура, что жертва уже обезглавлена.
Квейс хихикнул:
— Я рад, что не служу королю, более глупому, чем Джедик, пытавшийся заарканить луну. Почему Кир так раздражается при виде бороды?
— А разве ты не знаешь? У него самого была борода в двенадцать или четырнадцать волосинок, а потом великий магистр из Микарданда отправил одного из своих рыцарей на поиски приключений точно с такой же бородой. Кир где-то увидел его и причинил множество неприятностей Микарданду; вынужден был вмешаться Джувиам и дать ему хороший урок. Кир всегда был эксцентричным, но теперь у него явно винтика в голове не хватает.
Квейс протянул две золотые монетки.
— Одна за новость о сумасшествии Кира, другая — за рассказ, откуда бы ты его ни взял. Камуран получит от него удовольствие. Но продолжай.
Феллон вновь задумался:
— Зреет заговор против Кира…
— Они всегда зреют.
— Похоже, что этот серьезный. Один парень по имени Чиндор, Чиндор эр-Квинан, племянник одного из мятежных дворян, уничтоженных Киром, когда он отменил феодальные владения, собирается свергнуть доура, как он клянется, из благородных побуждений.
— Они все клянутся, — пробормотал Квейс.
Феллон пожал плечами:
— Возможно, им на самом деле руководят бескорыстные мотивы, кто знает? У него репутация честного человека. Как бы то ни было, Чиндора поддерживает один из новоявленных магнатов, оплот среднего класса, Лийяра-медеплавилыцик. Говорят, Чиндор обещал ему в благодарность за поддержку ввести протекционистский тариф, чтобы прижать медников Мадхика.
— Еще одна выдумка землян, — проворчал Квейс. — Если так будет продолжаться и дальше, нарушится торговля по всей планете. Подробности известны?
— Никаких, кроме того, что я рассказал. Если ты оценишь по достоинству эти сведения, я покопаюсь еще. Чем щедрее оценишь, тем глубже покопаюсь.
Квейс протянул еще одну монету.
— Копай, а потом оценим, сколько это стоит. Есть еще что-нибудь?
— Некоторое беспокойство вызывают земные миссионеры — все эти космотеисты, монотеисты и другие. Местные жрецы натравливают на них свою паству. Чабариан старается защитить землян, так как опасается Новоресифе.
Квейс улыбнулся:
— Чем больше поводов для беспокойства, тем для нас лучше. Что еще?
Феллон протянул руку ладонью вверх и пошевелил пальцами. Квейс покачал головой:
— Новости незначительные, я знаю их и сам. По новостям и плата!
Он положил десятикардовую монету в ладонь. Феллон нахмурился.
— О мудрец, я знал бы гораздо больше, но моя маскировка несовершенна. Прояви щедрость.
Он спрятал монету и продолжал:
— Жрецы Бакха начинают новую кампанию против культа Ешта. Бакхиты обвиняют ештитов в человеческих жертвоприношениях и тому подобных мерзостях. Укоряют их также за то, что они, представители государственной религии, не смогли искоренить культ бога тьмы. Бакхиты надеются застать Кира в одном из припадков сумасшествия и побудить его разорвать договор, заключенный его дядей Биладом, по которому Сафк отдается ештитам в вечное пользование.
— Гм, — промычал Квейс, протягивая еще одну десятикардовую монету. — Еще что?
— Не сейчас.
— Кто построил Сафк?
Феллон изобразил кришнанский эквивалент пожатия плечами:
— Бог его знает! Возможно, в библиотеке можно откопать что-нибудь об этом.
— Ты бывал в этом сооружении?
— Ты считаешь меня дураком? Каждый, кто хочет сохранить свою голову, не сунет ее туда, если он не ештит.
— До нас дошли слухи, что в этом Сафке творятся странные вещи, — заметил Квейс.
— Ты считаешь, что обвинения бакхитов справедливы?
— Нет, речь идет не о религии. Я не знаю, что делают ештиты. Но говорят, что в этом зловещем сооружении разрабатываются планы, как погубить империю Кваас.
Феллон вновь молча пожал плечами.
— Попытай счастья. Правдивое и подробное сообщение о том, что происходит в Сафке, стоит тысячу кардов. И не говори мне, что не возьмешься за это. За золото ты сделаешь все что угодно.
— Не возьмусь даже за миллион кардов, — сказал Феллон.
— Клянусь зелеными глазами Хои, ты возьмешься! Камуран настаивает.
У Феллона голова пошла кругом от мысли, каких дел он мог бы натворить с золотом могучего Камурана, повелителя Квааса.
— Послушай, — уговаривал Квейс. — За это золото ты купишь достаточно мечей, чтобы вернуть себе трон Замбы. Разве не к этому ты стремишься?
— Не только к этому. Разложившемуся трупу все равно, на троне он или нет.
— Но разве не этой цели добиваешься ты много лет, как Кварар, совершивший свои девять подвигов?
— Да, но годы сделали меня осмотрительным. Я не стану даже обсуждать это предприятие, пока не буду знать точно, что встречу в Сафке. Нужен план всего здания, а также расписание церемоний.