Последний атаман Ермака - [160]
— Передохнул, отрок? — спросил князь Григорий у писаря, который с новым пером склонился русой головой над бумагой.
— Готов, батюшка князь Григорий Осипович, — отозвался Семка и влажными от гордости глазами преданно посмотрел в сосредоточенное лицо воеводы.
— Ну тогда пишем далее так: «И октября, государь, в 23 день пришли ко мне, к холопу твоему, на Самару с Яика Матюшка Мещеряк, да Ермак Петров, да Ортюха Болдырев, да Тимоха Приемыш, а с ними казаков сто пятьдесят человек, а на Яике остались атаманы Богдашка Барбоша, да Нечай Шацкой, да Янбулат Ченбулатов, да Якуня Павлов, да Никита Ус, да Первуша Зезя, да Иванко Дуда, а с ними казаков полтретьяста[41] человек. И яз, холоп твой, октября в 28 день с Самары Матюшку Мещеряка с товарищи до тое твое государева грамоте, которая ко мне прислана ноября в первый день, за шесть ден на твою государеву службу за Мурат-Гиреем царевичем отпустил, а Богдашко, государь, Барбоша с товарищи с Яика на твою государеву службу не пошли и твоим государевым грамотам не поверили». — Князь Григорий прекратил диктовать, улыбнулся скупо, видя, как писарь, отложив белое гусиное перо, разминает правую кисть, сжимая и разжимая пальцы, отпустил Семку к своему месту.
— Покудова хватит писать. Ежели казаки ушли, то и довольно этого, а коль приведут атамана, то добавим, что по воле государя Федора Ивановича государев ослушник Матюшка Мещеряк по новым его провинностям и воровству посажен в губную избу под караул до нового государева указа, как с ним впредь поступать. Иди, Семка, мне еще о многом помыслить надобно, наедине…
Однако сколько князь Григорий ни старался больше думать о завершении строительства жилья в городе в связи с близкой уже зимой, мысли его неизменно возвращались к государевой грамоте о задержании казацкого атамана Мещеряк а и его ратных товарищей. Громкие голоса в прихожей, которые послышались уже с наступлением ранних ноябрьских сумерек, невольно вызвали в душе нервный сполох, однако воевода быстро справился с минутным волнением, сел за стол и на вопрос взволнованного новыми событиями дьяка Ивана Стрешнева, который вошел в горницу в мокром от испарины кафтане, впускать ли к нему атамана и есаулов, спокойно — внешне — сказал:
— Войди поначалу сам, дьяк Иван. Что шепну на ухо, о том сверчок запечный не должен знать!
— Тут как тут я, князь Григорий Осипович: весь внимание! — полушепотом отозвался заинтересованный дьяк Иван. Для большей убедительности наклонился над зеленым покрывалом стола и глаза, сколь было возможно, округлил.
— Впусти ко мне одного лишь Матюшку, есаулы пущай в прихожей обождут несколько минут… А сам сыщи спешно стрелецкого сотника Семена Ушакова, вели ему у сруба, где намечено обустроить губную избу, выставить в укрытии двадцать московских стрельцов. Когда воровские атаман и есаулы войдут туда, дверь запереть и караул из пяти стрельцов посменный установить. Уяснил? А сам же, оставив казаков в большой комнате, через малую дверь уйди в комнату, где будет проживать городской кат с отдельным входом. И запри за собой ту малую дверь на крепкий засов. Уразумел?
— Не совсем, прости, князь Григорий Осипович! — повинился дьяк, пожав худыми плечами. — А что сказать атаману, коль спросит, зачем им в ту губную избу идти?
Князь Григорий вскинул брови, выказывая тем свое удивление непонятливости приказного дьяка.
— А зачем мы их в Самару воротили? За жалованьем государевым! Так, да?
— Тут как тут, князь Григорий Осипович! Уразумел своим хилым умишком! — медленно ответил дьяк Иван, начиная понимать хитроумный замысел воеводы. — Вестимо, лисицу соловьиным посвистом из лесу не выманить, надобно куриное квохтанье!
— Вот и скажешь казакам, что там под стражей мы держим государевы казенные деньги стрельцам на жалованье да мастеровым на оплату работ разных. И туда же снесли полученные от Боярской Думы деньги на жалованье казакам, идущим на Терский рубеж. Все уяснил теперь? Для верности возьми еще один грех на душу да соври, что, дескать, Боярская дума, угадывая приход казаков на государеву службу, загодя выслала жалованье в Самару, числом на пять сотен казаков. Вот, дескать, потому казна и появилась столь негаданно всем в радость!
— Теперь все уразумел, князь Григорий Осипович, все, тут как тут! Бегу искать стрелецкого сотника Семку Ушакова и впущу к вашей милости разбойника Матюшку.
— Да погоди ты еще минутку! Каковы казаки? Не обеспокоились часом, что мы возвратили их в Самару? Не пытал ли ты литовского голову Семейку Кольцова об их поведении?
— Выспрашивал, князь Григорий Осипович. Так мне тот Семейка с непониманием высказал, а чего, дескать, атаману волноваться? За государевой милостью в образе столь скорого жалованья не с печальными лицами ехать! Казну, дескать, возьмут, дома переночуют, а поутру возвратятся в Шелехметский затон, к стругам, да и сплывут к Астрахани беззаботно. Лишь бы сызнова нежданный шторм о камни те готовые уже к отплытию струги не побил, как это случилось в середине сентября.
Князь Григоий покосился на икону, трижды перекрестился, махнул рукой дьяку.
— Зови Матюшку. Да поспешай сыскать стрелецкого сотника Ушакова. Ступай!
Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.
1753 год. Государыня Елизавета Петровна, следуя по стопам своего славного родителя Петра Великого, ратовавшего за распространение российской коммерции в азиатских владениях, повелевает отправить в Хиву купеческий караван с товарами. И вот купцы самарские и казанские во главе с караванным старшиной Данилом Рукавкиным отправляются в дорогу. Долог и опасен их путь, мимо казачьих станиц на Яике, через киргиз-кайсацкие земли. На каждом шагу первопроходцев подстерегает опасность не только быть ограбленными, но и убитыми либо захваченными в плен и проданными в рабство.
Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.
1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.
В «Самарской вольнице» — первой части дилогии о восстании донских казаков под предводительством Степана Разина показан начальный победный период разинского движения. В романе использован громадный документальный материал, что позволило Владимиру Буртовому реконструировать картину действий походных атаманов Лазарки Тимофеева, Романа Тимофеева, Ивана Балаки, а также других исторических личностей, реальность которых подтверждается ссылками на архивные данные.Строгая документальность в сочетании с авантюрно-приключенческой интригой делают роман интересным, как в историческом, так и в художественном плане.
Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!