Последний атаман Ермака - [147]
Отъезжая от избы с ногайскими посланцами и не оглядываясь на их резкие выкрики, Матвей высказал свои тревожные мысли, не таясь от верного товарища:
— Помнишь указ царя, где писано, чтоб воеводе совокупно с ногаями идти на Кош-Яик войной и, поймав казаков, нещадно побивать и вешать? Так вот, в раздумье я теперь, Ортюха, верить ли новому указу царя, что прежние наши вины нам отпущены целиком? А ежели это лисья хитрость московских бояр, чтобы выманить казаков с Яика, разделить нашу ратную силу и погубить по частям, а? Боже, аж голова вспухла от такой возможной догадки! Ну что же, братцы, будем держать ухо востро… Надобно упредить всех, чтоб по одному — по два не ходили по острогу, тем паче за частокол к реке рыбу ловить! Только десятками и при оружии!
— От боярства всего можно ждать, Матвей, так что будем держать клинки наготове! Ежели самарский воевода с ногаями заедино и отважится напасть на нас, устроим ему нечто подобное, каково устроили князю Караче на Саусканском мысу! Стрельцов да ратной литвы в Самаре не так много, чтоб казацкую силу одолеть!
Матвей яростно поскреб пальцем подбородок, проговорил сквозь зубы, сам мало веря своим словам:
— Не думаю, что воевода рискнет взять нас боем. Знает нашу ратную выучку, вовсе может без стрельцов в Самаре остаться! Но поберечься будет не лишним. Поглядим, во что выльется этот вопль ногаев, каково последует действие самарского воеводы. Ну, слезаем, приехали! Гляди-ка, молодцы наши есаулы, стражу выставили у дверей обеих конюшен!
Опасения атамана Мещеряка частично оправдались довольно скоро. Утром следующего дня, едва казаки позавтракали, к месту их ночлега верхом подъехал Симеон Кольцов, легко соскочил с коня и, стараясь не сильно пачкать ноги в чуть подмерзшей ночью грязи, вошел в конюшню, где на ворохах сухого сена, подстелив запасные кафтаны, сидели и лежали, томясь бездельем, казаки, а также приехавшие с ними некоторые семьи. Ближе всех к широкой двери на ковре полулежал сам атаман и его есаулы, старые и новые — Митроха Клык, Емельян Первой и Томилка Адамов.
— О, к нам ранний гость! — воскликнул Ортюха, приподнявшись с ковра на левый локоть. — Гости за гостями, а ложки еще не мыты! Прости, стрелецкий голова, только что чугунки опорожнили, не велишь ли заново кашевара в спину кулаком ткнуть, чтоб поторопился?
Стрелецкий голова не обиделся, мазнул пальцем по лихо закрученным усикам, издали поклонился Марфе и княжне Зульфие, которые что-то штопали чуть подальше за спиной атамана, отшутился:
— Не дорога гостьба, дорога дружба — так y вас говорят, да? А я рано гостем был зван к воеводе. Послал он меня к тебе, атаман Матвей, зовет князь Григорий, говорить о чем-то хочет.
«Ну вот, не успел ворон трижды каркнуть, как беда пришла с той стороны, откуда ее и ждали! Не иначе ногайские послы кляузу успели подать воеводе, теперь учнут мытарить — что да зачем у хана Уруса на саблю добыто! — подумал Матвей, пытливо посмотрел на тучного литвина, но на продолговатом лице полное радушие. — Ежели что подлое и умыслил воевода, то Симеону это не ведомо», — понял Матвей и немного успокоился, доверяя этому ратному командиру.
— О чем воевода говорить надумал? Только вчера виделись. Неужто струги починили и выступать к Астрахани пора?
— Про это ничего не знаю, атаман Матвей, — дружелюбно улыбнулся стрелецкий голова, а сам сызнова бросил быстрый взгляд в сторону молчаливо сидящих за рукоделием женщин, что не осталось без внимания ревнивого есаула Ортюхи. — Я как тот ветер: сказал петух кукареку, я его крик по улице несу. А скоро ли солнце встанет, того не знаю!.. Велел спешить воевода, только и сказал мне.
Ортюха Болдырев и здесь не утерпел, без улыбки на лице, только нахмурил черные брови, хриплым голосом съязвил:
— Не иначе воеводе тоскливо одному за стол садиться! Не горюй, атаман, хоть и поевши туго, да вестимо, брюхо, что гора, донеси господь, до двора! А блин — не клин, живота не расколет! Не так ли, голова стрелецкая?
Симеон Кольцов на едкие слова есаула улыбнулся беззлобно, несколько раз кивнул крупной головой, отговорился:
— Пек воевода блины, не пек ли воевода блины, мне не говорил, к своему столу не сажал. Вернется атаман от князя Григория, тогда про все блины скажет… А что кушали ногайские послы у воеводы вчера за ужином, и послы мне не говорили…
— Скоро узнаем, — негромко проговорил Матвей, поднялся на ноги, попросил Марфу развязать приседельный мешок и вынуть краснó расшитый кафтан светло-голубого цвета, неспешно опоясался шелковым желтым поясом, засунул саблю в черных деревянных ножнах, украшенных витой серебряной нитью, надел черную баранью шапку, заправив под нее длинные темно-русые волосы, по привычке погладил шрам над левым глазом — память о клятом Вагае.
— Митроха, Томилка и ты, Емельян, оденьтесь почище, пойдете со мной к воеводе блины горячие пробовать.
— Возьми и нас, Матвей, — поднялся на ноги Тимоха Приемыш. На широком рябом лице есаула отразилась тревога — неспроста поутру зовет их атамана самарский воевода. — Случись что…
— Ежели случится что-нибудь непотребное, — прогудел великан Емельян Первой, — я терем воеводы раскатаю по бревнышку, так что и чертям в аду жарко станет!
Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.
1753 год. Государыня Елизавета Петровна, следуя по стопам своего славного родителя Петра Великого, ратовавшего за распространение российской коммерции в азиатских владениях, повелевает отправить в Хиву купеческий караван с товарами. И вот купцы самарские и казанские во главе с караванным старшиной Данилом Рукавкиным отправляются в дорогу. Долог и опасен их путь, мимо казачьих станиц на Яике, через киргиз-кайсацкие земли. На каждом шагу первопроходцев подстерегает опасность не только быть ограбленными, но и убитыми либо захваченными в плен и проданными в рабство.
Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.
1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.
В «Самарской вольнице» — первой части дилогии о восстании донских казаков под предводительством Степана Разина показан начальный победный период разинского движения. В романе использован громадный документальный материал, что позволило Владимиру Буртовому реконструировать картину действий походных атаманов Лазарки Тимофеева, Романа Тимофеева, Ивана Балаки, а также других исторических личностей, реальность которых подтверждается ссылками на архивные данные.Строгая документальность в сочетании с авантюрно-приключенческой интригой делают роман интересным, как в историческом, так и в художественном плане.
Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.