Последний астронавт - [2]

Командиру и самой было не по себе. Куда ни глянь, вокруг ничего, кроме Вселенной – пустой и темной. Дженсен с трудом справилась с головокружением. Это совсем не похоже на те ощущения, что она испытывала во время подготовки к полету на станции «Ворота Дальнего Космоса». Командир не сразу поняла почему, а когда догадалась – легче не стало. Пустота, окружающая ее со всех сторон, никуда не делась. Любой астронавт готов к тому, что в пространстве не существует ни верха, ни низа – по крайней мере, технически.

Однако человеческий мозг настолько привык к наличию притяжения, что поневоле ищет если не физическую, то хотя бы психологическую точку опоры. В невесомости очень важно привязаться к какому-нибудь ориентиру. На околоземной орбите отовсюду видна громадная, ослепительно-прекрасная Земля, и не столь уж важно, под ногами она или над головой. Главное – вот он дом, рядом. На пятнадцатый день полета родная планета все еще выглядела крупнее и ярче любой звезды, но находилась уже так далеко, что уже не могла обеспечить психологической поддержки. У Дженсен закружилась голова из-за того, что ее мозг отчаянно пытался найти точку опоры – и не находил ее.

– Главное, за что-нибудь ухватиться, – напутствовала она напарницу. – Ухватиться и не выпускать из рук. Поняла?

В шлеме собственный голос Дженсен звучал тихо и невыразительно, словно она слышала себя по радио или это кто-то другой давал ей добрый совет. Она посмотрела на «Орион», и обрела какую-никакую точку опоры. Корабль состоял из четырех модулей, и каждый имел свое назначение. В техническом находился главный двигатель и запас топлива. К нему был пристыкован конический командный модуль – единственный отсек корабля, которому предстояло вернуться на Землю после завершения миссии. Длинный жилой, он же рабочий, модуль был окутан изолирующим покрывалом из простеганной серебристой ткани, сверкающей на солнце, а венчал сборку нацеленный прямо на Марс сферический посадочный модуль, опоры которого торчали, словно усики насекомого.

Когда посадочный отсек «Ориона» коснется этими опорами красной марсианской пыли, в нем и придется тесниться двум астронавтам, обреченным целых четырнадцать дней собирать образцы пород и фиксировать метеорологические данные. Дженсен страшно гордилась тем, что станет одним из этих счастливчиков. Правда, до этого оставалось еще несколько месяцев полета. И если она сейчас не сумеет обнаружить причину, незатухающий красный глазок тревожного сигнала всю дорогу будет действовать ей на нервы. Нет уж, лучше сразу с этим разобраться.

– Перемещайся перехватом, чтобы одна рука всегда была занята, – посоветовала она Джулии, двигаясь вдоль округлого борта жилого отсека. – Потихонечку, не торопясь…

Торопиться и впрямь не следовало – командир всегда помнила об этом. Если двигаться слишком быстро – можно сорваться с корпуса корабля. Далеко не улетишь, только – на длину страховочного фала, но испытывать себя таким образом не стоит.

– Поняла, – ответила Обрадор.

Приемник в шлеме шипел и фыркал. Обычные радиопомехи, реликтовое излучение, пронзающее Космос почти со скоростью света. Если закрыть глаза, то можно увидеть зеленые огненные колеса, вращающиеся под веками. Под этим невидимым ливнем энергии астронавт все равно что голый, но это не опасно, если провести за бортом меньше часа.

– Уилсон, открой посадочный модуль, – приказала командир. – Нужно, чтобы ты заглянул внутрь и помог мне обнаружить проблему.

– Принято, – откликнулся врач.

– А мне что делать? – спросил Динвари.

– Плыви в командный отсек и пристегнись, – распорядилась Дженсен.

Присутствие бортинженера в командном модуле было своего рода перестраховкой. Да, оттуда он сможет следить за телеметрией скафандров своих коллег, находящихся вне корабля, и – в случае необходимости – управлять «Орионом», но все же его присутствие там было уступкой требованиям Хьюстона – в НАСА обожают меры безопасности.

– Я не вижу никаких повреждений на наружной оболочке корабля. Это хорошо. Обрадор, ты как?

– Все нормально, – отозвалась Обрадор. – Думаешь, тут проблема с контактами? Шины, которая соединяет… посадочный модуль… и…

В голосе Обрадор ясно слышалась усталость. Любое движение в скафандре утомляло. Конечно, в свободном полете он невесом, но масса его остается прежней, и приходится ее преодолевать.

– Не пытайся разговаривать, – откликнулась командир. – Экономь дыхалку для подъема.

– Думала, будут… звезды, – проговорила Обрадор, игнорируя ее совет.

Дженсен посмотрела на угольное небо вокруг – сплошное покрывало черного бархата, которое порой казалось таким близким, что грозило задушить, а порой создавало впечатление, будто висишь над бездонной пропастью.

– Звезд здесь не видно по той же причине, по которой ты их не видишь на Земле днем, – сказала она. – Солнечный свет их затмевает.

Судорога усталости сковала мышцы Дженсен, и она на мгновение замерла – способная только дышать. Придя в себя, командир снова начала продвигаться вперед, почти поравнявшись со спускаемым аппаратом.

– Блейн, ты уже открыл передний шлюз?

– Почти, – отозвался Блейн. – Выравниваю давление между спускаемым модулем и жилым отсеком. Быстро не получается.