Последний ангел - [50]

— Ты почему не в школе, Олег, сачкуешь? — спросил я.

— Каникулы же! А вы кто?

— Я твой тезка, — ответил я, садясь рядом. — Меня тоже зовут Олегом. И даже — Петровичем, как и тебя.

— Да ну! А вы, Олег Петрович, к папе да?

Мальчик произнес это с явным удовольствием, как бы пробуя на вкус свое имя в сочетании с отчеством. Я взял книгу и прочитал заглавие. Ну конечно, это был «Кожаный чулок». И мне показалось, что я даже вспомнил то далекое зимнее утро, когда читал эту книгу.

— Нет, не к папе, — ответил я, проверяя свое воспоминание. — Он ведь в командировке, кажется?

— Факт! Уехал на три дня, но вот уже неделя прошла, а его все нет.

— А мама к больной сестре отлучилась, не правда ли?

— Точно! Это она вас послала?

— Нет, Олег, я сам по себе. У меня тут появилось одно дело, ты, пожалуй, мог бы мне помочь.

— А кто вы?

Что я мог ему ответить. Вынув из грудного кармана свой заводской пропуск, я развернул его и, прикрыв пальцем фамилию, показал мальчику.

— Ух ты! — воскликнул он. — Главный конструктор завода, это здорово!

Ну конечно, в те времена даже взрослые были доверчивее, чего же мог подозревать этот парнишка, он даже на год выдачи внимания, не обратил!

В общем, мы разговорились и проболтали довольно долго, испытывая взаимное расположение друг к другу. Это и не удивительно, попробуйте поставить себя в мое положение. Мне было приятно слушать его рассуждения о буржуях и молодцах-рабочих, его рассказы о товарищах, которых я знал, отзывы об отце, о матери, слышать полузабытый жаргон тех времен со словечками «лощ», «лоск» (в смысле «парень», «превосходно»), «гусар» (отчаянный), «а раньше-то» (как бы не так) и прочее в этом роде.

— Папа стал теперь какой-то не тот, — пожаловался Олег, проникнувшись ко мне доверием. — Раньше играл со мной, ходили гулять вместе, на рыбалку меня брал… А теперь он уж больно важный, факт. Всегда-то он занят, приходит поздно, а придет, так читает, пишет. Даже о школе редко спросит.

Да, так оно и было, и не скоро еще этот мальчик поймет и величину ответственности, и тяжесть груза, возложенного на его отца, не подготовленного к тому вчерашнего рабочего. Все это было мне близко, составляло прошлое, переживаемое второй раз в том же виде, но с другого уровня сознания, охватившего одновременно две эпохи. И я воспринимал окружающее отчетливо и ясно, как в любой день моей настоящей жизни.

Комната, где я находился, сохранилась в моей памяти такой, какой предстала сейчас. Из имущества родителей здесь только и было, что кровать да швейная машинка компании Зингер, остальное принадлежало Башкирову. Правда, была еще отцова двустволка над кроватью. Не сберег я двустволку, продал, когда нужда на горло наступила. Прямо против меня врос в паркет тяжелый сейф с наборными планками. На нем стоял ангел.

Я слушал Олега: в паузах до меня доносилось тикание часов из соседней комнаты, пальцы ощущали ворс дивана, я узнавал давно забытые запахи квартиры, оставленной давным-давно.

Знаете, Кузьма Кузьмич, как только выдастся свободное время, я съезжу туда, попрошусь у новых жильцов побыть хоть десять минут в квартире дома Башкирова. Если его не снесли, конечно. Господи, почему я не сделал этого до сих пор!..

Ну так вот, я сказал Олегу, что для меня важно узнать историю этого ангела.

— Нашел, чем заняться! — воскликнул он (мы уже перешли с ним на «ты»). — Буржуйская штучка, факт. Ты дождись папу, может, он тебе статуэтку за так отдаст. А что, свободно. Или ты не гусар у взрослого попросить?

Я объяснил мальчику, что сам ангел мне не требуется, нужна только какая-то запись о нем, которая, мне помнится, была в этом сейфе.

— Так ведь в сейф без папы не попадешь, тут надо знать петушиное слово, а его папа мне не говорит.

— Придет время, он сообщит тебе это слово, а я его знаю. Ты разрешишь мне открыть, сейф? Я ничего не возьму, посмотрю только.

— Валяй, — согласился Олег.

Это слово отец сказал мне на всякий случай незадолго до трагедии, будто предчувствуя ее.

Я подошел к сейфу, потрогал наборные планки, составил слово «купил» и потянул за ручку. Туго и бесшумно отворилась толстая тяжелая дверь.

— Вот и все, — сказал я Олегу. — Иди сюда и помоги мне найти бумагу об ангеле. Только складывай все в том же порядке, как лежит сейчас.

Вдвоем мы справились с делом за какие-нибудь десять минут — не так-то много их было, отцовских партийных бумаг, — но письма об ангеле не было. Зато попался составленный рукой отца перечень еще каких-то документов, принадлежавших, по-видимому, Башкирову, и в этом списке упоминалось письмо о статуэтке. Это наверняка было письмо об ангеле, я же помнил, что когда-то читал о нем. Но не было его теперь да и только!

— Не нашел? — спросил Олег, когда я начал складывать все обратно.

— Как видишь, — ответил я и закрыл дверь. Внутри прозвенели пружины, и с глухим ударом встал на место засов замка. Мы снова сели на диван, мальчик глядел на меня сочувственно.

— Олег Петрович, — неуверенно сказал он, — а как тебе папа говорил, может, не в сейфе письмо-то? В другом месте?

— Не говорил мне этого твой папа… Постой! А ведь ты должен знать, куда папа девал башкировскую переписку, не выбросил же он ее, раз уж список составил!