Последний ангел - [2]

Лия засмотрелась, не заметила, как прошло время, и ее оторвало от Комбинатора только звучное клацание какого-то мощного контактора, включенного на пульте, около которого стояло уже несколько человек вместе с командиром, приведенным в нормальный ритм, и Зором, уступившим ему свое место у пульта управления.

Пятнышко на экране сделалось уже с ладонь, и можно было рассмотреть, что поверхность Наблюдателя покрыта сложными сооружениями антенн.

— Меня еще не было на свете, когда мой отец только что приступил к начальному обучению, — тихо сказал Зор подошедшей к нему Лие, — а Наблюдатель уже начал свои размахи на привязи Фаэтона; представляешь, какой громадный запас сведений накопил он с тех пор!

— На нашу беду! — вырвалась мысль Реи, стоявшей рядом. Это было так непосредственно, что рассмешило даже командира.

— Можно подумать, что ты одержима древней болезнью, приводящей к нежеланию работать, но ведь всем известно твое увлечение криптограммами, и я опасаюсь, что выйдет наоборот: тебя трудно будет оторвать от расшифровки сведений Наблюдателя, — отозвался Зор.

— Подвахтенные заняли свои места, командир, — раздался голос Фады.

— Принял, — ответил командир и, сделав нужное переключение на пульте, заговорил:

— Друзья, помощники мои! Я вызвал вас из безвремения и попросил встать к экранам, чтобы дать вам возможность присутствовать при одном из редкостных исторических событий нашего мира. Смотрите: перед вами Наблюдатель, перед вами создание гения и труда представителей нашей планеты, отцов ваших и дедов, большинство из которых не дожило до нашего праздника. Когда гравитонная связь донесла до нашей планеты сообщение о приведении в действие Наблюдателя, был отлит колокол, его звучание записали на кристалл, а сам колокол тут же был расплавлен.

Кристалл хранился для того, чтобы оживить голос колокола в нашей экспедиции при встрече с Наблюдателем. Будьте свидетелями успеха наших отцов и дедов. Честь им и память на все века нашей планеты! Пусть зазвучит колокол. Фада, включи запись!

Торжественная речь командира взволновала Лию, а когда по залу заколыхались рокочущие, мощные звуки, ей показалось, как будто кто-то сжал ее горло и перехватил дыхание.

«Какой стыд! — спохватилась она. — Что подумали бы обо мне те мужественные люди, которые заставили созданного ими Наблюдателя столько веков сторожить открытый ими разумный мир. Какой силой разума, смелостью и настойчивостью обладали они! У них-то, наверное, никогда не сбивалось ни дыхание, ни сердце».

Лия призвала на помощь всю свою волю, приказала сердцу биться ровно и сосредоточилась на совершенном когда-то подвиге людей, отдавших большую часть жизни на то, чтобы теперь она смогла увидеть на экране их детище и получить от них завещанное наследство.

«Подумать только, ведь они еще не умели замедлять свой жизненный ритм и вынуждены были двигаться в бездне однозначного путевого времени, ограничив свою жизнь пределами вот такого же скудного и безрадостного астероида! — прочувствованно представляла она. — Насколько же тоскливо должны были протекать многочисленные бортовые сутки тех минувших столетий, и какой силой духа обладали те люди!»

А тягучие, проникающие, казалось, до каждой клеточки ее тела звуки все качались и качались в зале, во всех отсеках, по всем пещерам астероида и словно бы плыли навстречу Наблюдателю.

Когда колокол умолк, кто-то попросил командира назвать данные орбиты Наблюдателя и его положение.

— Мы прибыли, как и намечалось, в самое благоприятное для передачи время, — отозвался тот. — Наблюдатель подходит к наиболее удаленной от Гелиоса точке, то есть к концу большого диаметра кометного эллипса, и скорость его приближается к нулевой, так что помехи исключаются. Но почему ты спрашиваешь данные орбиты, я же сообщал их раньше. Неужели пребывание в безвремении могло повлиять на твою память, Дон?

— Нет, я все помню, но сомневаюсь, почему для периода обращения выбрана величина девяносто девять целых, девятьсот двадцать семь тысячных нашего планетного цикла? Почему бы не выбрать ровно сто?

— Причина в том, Дон, что названная тобой величина относится ко времени мира Гелиоса, а наш мир ближе к центру звездного скопления, гравитация у нас действеннее, а скорость процессов, соответственно, немного больше. Поэтому в нашей системе отсчета период составит как раз сто циклов, как тебе и хотелось. Этого я вам не говорил, и мне приятно, что ты догадался спросить сам.

— Тогда я не понимаю, для чего провели частичное торможение?

— Потому что Наблюдатель по какой-то неизвестен пока причине опаздывал, и нам пришлось ввести поправки в свое движение. Зор даже усомнился в действии уловителей, но Лия установила их исправность непосредственной проверкой.

— Загадочно, — вмешался Зор.

— Да, загадочно, — согласился командир. — А теперь слушайте все, — приказал командир. — Зафиксируйте Наблюдателя. А потом включите все наружные лобовые антенны приемников высшей ступени быстродействия и сообщите готовность.

Когда все было выполнено, командир выдвинул из пульта предохранительную заслонку и нажал красный клапан поджигательного излучателя.