Последний альбом - [50]

— Да не, мы сами прогуляемся, — хохотнул он, подыграв Сашиной шутке.

— Идете на собрание? — спросил Саша, точно зная ответ.

— Конечно же идем, — раздался из глубины комнаты веселый голос Миланы. — Уже выходим, подождите нас.

Саша, Дима и Ваня остались стоять у две­ри. Через несколько секунд вышла Милана с Андрюшкой и отдала его на руки Диме. Малыш сжимал в ручках сплетенную Сашей из маленьких разноцветных проводов погремушку и сосредоточенно тряс ею, улыбаясь и внимательно слушая получающийся звук. Саша подмигнул малышу и легонько потеребил его за ножку. Андрюшка заулыбался.

— Ну, пойдемте же скорей! — Саша начал как бы в шутку подталкивать всю компанию дальше по коридору. Они прошли еще несколько дверей и вышли на территорию второй базы. Из своей комнаты выходили металлисты, была открыта дверь в комнату панков, оттуда доносился какой­то возбужденный гвалт — ребята тоже явно собирались идти в холл.

— Надо же, неужели никто не опоздает и начнем вовремя? — спросил сам у себя Саша.

Через пару минут они были в холле. Тут уже сидели остальные жители базы, было шумно — все весело переговаривались и шутили.

У всех обитателей было явно приподнятое настроение, новости, которую принес Макарон, практически все были рады, и отношение к предстоящей встрече у людей было очень оптимистичное, все явно хотели верить, что вторая попытка пробраться к «Парку Победы» будет успешнее предыдущей.

Ваня с Сашей прошли в комнату и сели на свои привычные места. Паша уже был тут, он пришел раньше всех и о чем­то оживленно беседовал с Кириллом.

Подождав, пока все, кто вошел, рассядутся, Леня внимательно оглядел собравшихся и сказал:

— Ну что, все вроде в сборе, давайте начинать. Наверное, вы все уже слышали, что ребята докопали завал в коридоре на «Парк Победы», — он сделал паузу и посмотрел на Сашу. — Проход расчищен и по нему можно пройти. Куда он ведет — пока никто не знает. Надо сейчас решить, кто туда пойдет и что мы будем говорить людям, если действительно выйдем в метро. Какие у кого будут мысли?

Силовик, до этого с каким­то необычайно важным и торжественным лицом сидевший на стуле, встал и голосом, не терпящим возражений, процедил:

— Чего тут решать? Я пойду, как представитель власти. Там, наверное, у них порядок, а не какой­то шалман, как тут у нас развели. Что вы там, про игрульки свои рассказывать собрались? А я доложу сотрудникам с «Парка Победы» обстановку, как положено, по форме — что тут, в секретном бомбоубежище по факту происходит. Только помощник мне нужен, чтобы дойти туда.

«Не думаю, что будет много желающих пойти в такую экспедицию с Силовиком, — подумал Саша. — Да и не пойдет Силовик никуда, это тоже понятно. Там же наверняка нормальные люди, они не будут слушать весь этот ментовский бред, на котором у Силовика, кажется, слегка поехала крыша». Саша почему­то вдруг вспомнил какие­то разглагольствования Силовика на тему статей, прилагавшихся к его потрепанной Конституции РФ. Что­то про укрепление вертикали власти на базе. Ему стало смешно. Еще, того и гляди, на «Парке Победы» предложит ка­кую­нибудь подобную чушь. Самое время укреплять власть, смех и слезы, ей­богу.

Леня поморщился. Он рассчитывал услышать нечто дельное от тех, кто реально был причастен к функционированию базы, а не от этого зануды в серой форме, постоянно на разный лад твердящего одно и то же.

— Ты чего это такой дерзкий? — спросил Силовика Алексей. — К тебе вообще этот вопрос относится в последнюю очередь.

— Да ты что? — Силовик наглел на глазах. — А ты вообще с чего взял, что ты этот вопрос задавать должен, а не я?

Саша с удивлением смотрел на Силовика и не мог понять, какая муха его укусила. Чего это он так распалился­то? Неужели действительно думает, что все придут на «Парк Победы», а там ходит милиция, проверяет паспорта и регистрации, и «особо отъявленных преступников» тут же можно будет сдать в руки властей за разрисовывание стен завода? Или еще за что­нибудь — Силовик находил много нарушений закона на базе, поначалу чуть ли не каждый день. Чего только стоили его идиотские попытки привлечь к ответственности Кирилла, который растил у себя в оранжерее дурь для себя и своих друзей. Он занимался этим и до взрыва, в тихом уголке возле старой базы, и когда Силовик узнал об этом, он долго не мог угомониться, взывая к гражданскому самосознанию и сокрушаясь, что не выяснил этого раньше, когда приходил на базу при исполнении служебных обязанностей с проверкой. А как долго он припоминал Саше, чем карается нападение на сотрудника милиции, имея в виду их давний конфликт, последствием которого стало заточение блюстителя порядка в одной из комнат, пока все пили и танцевали в цеху...

Но ведь все его речи сегодня — полная чушь и бессмыслица, неужели ему это непонятно? Что засаленная Конституция РФ, которую он так бережет в своей берлоге, то теперь это такой же абстрактный документ, как, например, книга про рацион динозавров, которую Саша недавно увидел у кого­то из старичков­рокеров.

— Сядь и заткнись, кретин, — потерял терпение Леша. — Не мешай нам, я тебя по­хорошему прошу.

Силовик изменился в лице.