Последние узы смерти - [6]

Ил Торнья покивал, сцепил пальцы, изучил их взглядом и снова кивнул.

– Появился шанс, – наконец сказал он.

– Если у меня нет времени на сына, – развела руками Адер, – то его тем более нет на разгадывание твоих поганых загадок.

– Республика предлагает соглашение.

Адер опешила.

– Мои люди перехватили гонца – он ждет внизу. Я хотел прежде сам с тобой переговорить.

«Не спеши, – приказала себе Адер. – Не спеши».

Она вгляделась в лицо ил Торньи, но ничего не сумела на нем прочесть.

– Гонца к кому?

– К тебе.

– А твои люди его перехватили. Это не назовешь образцом сотрудничества.

– Перехватили… столкнулись, сопроводили, – отмахнулся ил Торнья. – Его нашли…

– И доставили к тебе, – договорила Адер, старательно сдерживая гнев, – а не ко мне. И что вообще твои люди делали на юге? Сыны держат фронт.

– Тот, кто неотрывно смотрит в одну сторону, недолго проживет, Адер. Я не сомневаюсь в преданности Сынов своей богине и ее пророчице… – он слегка поклонился, – но давно научился не доверять войскам, которыми командую не я. Мои люди нашли гонца, доставили его ко мне, а я, узнав содержание послания, немедленно приехал к тебе. Нельзя во всем видеть заговор, Адер.

Ил Торнья покачал головой.

– Прости, но это звучит фальшиво. – Она откинулась на стуле, пригладила волосы, давая себе время сосредоточиться на главном. – Хорошо. Гонец. От республики.

– И они предлагают переговоры. Мирное соглашение. Судя по всему, начинают понимать, что их «народное правительство» провалилось.

– Какая проницательность! И им понадобилось всего девять месяцев, потеря двух атрепий, гибель десяти тысяч людей и голод по всей стране.

– Они хотят вернуть тебя. Хотят снова посадить на Нетесаный трон императора. Залечить раскол.

Адер прищурилась, стараясь выровнять дыхание и рассуждать хладнокровно. Звучало соблазнительно – о, как соблазнительно. И столь же невероятно.

– Невозможно, – покачала она головой. – Сорок пять самых богатых и злобных аннурских магнатов не способны уступить обретенной власти. Даже загорись вокруг них город, даже загорись сам дворец, они не свернут с пути. Слишком меня ненавидят.

– Ну… – протянул ил Торнья, пожимая плечами, будто извинялся за свои слова. – Они и не намерены отказываться от власти. Строго говоря, они хотят посадить тебя на трон, но по-прежнему принимать законы и определять политику. А ты чтоб послушно лаяла по их команде… Как-то так.

Адер ударила ладонью по столу – сильнее, чем намеревалась. Санлитун пискнул в колыбели, и она замерла, восстанавливая сорвавшееся дыхание.

– Их сраная политика, – прошипела она, – губит Аннур, выворачивает империю наизнанку. Их политика убивает. И они хотят, чтобы я одобряла такое дерьмо?

– Насколько я понял, они ждут от тебя не просто одобрения. Они хотят, чтобы ты улыбалась народу с этой навозной кучи.

– Не дождутся, – отрезала Адер.

Кенаранг поднял бровь:

– Было время – и с тех пор прошло не так уж много месяцев, – когда ты допускала переговоры с советом… и сама слала к ним гонцов.

– Которых они пленили. Я даже не знаю, живы ли эти добрые люди. Я тогда тоже думала, что раскол можно залечить. Больше не думаю. Поздно.

Ил Торнья поморщился, словно попробовал на вкус подпорченную пищу:

– С уст императора не должно срываться слово «поздно».

– А я думала, император должен смотреть правде в лицо, а не бежать от нее.

– Разумеется! Гляди в лицо жестокой правде – наедине с собой. Но не вселяй страх в сердца тех, кто за тобой идет.

– В твое сердце я не вселю страх, даже пропихивая лопатой.

– Не обо мне речь.

– Кроме тебя, здесь никого нет.

– Привыкай держать лицо, Адер, – сказал кенаранг. – Всегда.

Она открыла рот, чтобы возразить, но он уже поднял руку:

– Я не ссориться пришел. Я здесь потому, что это наш шанс.

– Шанс на что? Отдать все, чего я добилась за эти девять месяцев? Позволить этим тупицам сгубить все, что осталось от Аннура?

– Аннур я и пытаюсь спасти, – вдруг посерьезнев, проговорил ил Торнья. – Мне нужно, чтобы ты вернулась. Залечила раскол между империей и республикой. Я бы не просил, не будь это необходимо.

Адер свела брови.

– Ты проигрываешь, – поняла она.

Кенаранг кивнул и тут же пожал плечами:

– Даже гений не всесилен. Мои войска растянуты жиже вчерашнего дыма. Ургулы превосходят нас числом, за них воюет эмоциональный лич, а во главе их бог.

– Ты еще веришь, что Длинный Кулак – это Мешкент? – спросила Адер, в сотый раз пытаясь уложить в голове эту мысль и в сотый раз не справляясь.

– Более, чем когда-либо.

– Откуда ты знаешь? Объясни.

– Ты не поймешь.

– А ты попробуй, – сдержав обиду, проговорила Адер.

Кенаранг развел руками:

– Его атаки… их рисунок, их ритм. – Он встал и шагнул к карте. – Он наносит удары здесь и здесь строго одновременно. А потом, полдня спустя, здесь, здесь и здесь. Все это время другой отряд несется на запад, чтобы оказаться у Ирфеского брода точно в момент отступления первого.

Адер разглядывала карту, силясь связать указанные ил Торньей позиции. Ход событий был вполне ясен, а вот смысла, если в них был смысл, она не видела. Кшештрим снисходительно махнул рукой.

– Человеческий мозг для такого непригоден.

Она уставилась на горы и реки, на леса, на стрелки, обозначающие войска и позиции, заставляя себя увидеть общее в этих атаках.